Иван Лепин - Льгота

Ладно, будь что будет.

Девушка встала.

Уже одевшись, сказала на прощание:

— На очередь вас поставят — тут никаких сомнений.

— И долго ждать? — поинтересовался Илья Трофимович.

— Всяко бывает. Но года два придется.

Доложив Вере Игнатьевне о поездке, Илья Трофимович сказал:

— Я там таблеток матери привез, пусть выпьет, глядишь, поможет.

Вера Игнатьевна опустила глаза.

— Сомневаюсь. Она сегодня и не вставала. От еды отказалась.

В конце апреля Варваровка занялась пахотой. Больше пахали по старинке — сохой или плугом на лошади. Не доставалось лошади — шли на поклон к трактористам. Те за десятку в обеденный перерыв, рано утром или вечерком мигом делали свое небескорыстное дело. Хозяева радовались такой скорой работе, благодарно расплачивались с трактористами. Только когда приступали к посадке, хватались за голову: «Ух и утрамбовал же трактор землю, хоть снова перекапывай! Лучше б день-два подождать да на лошади вспахать. Следующий раз надо быть умнее».

Погода стояла тихая, солнечная. Над высокими тополями у средней школы не смолкал грачиный грай: птицы подправляли гнезда, а иные строили себе новые жилища.

С огородов, с луга, с полей подымался в небо светло-синий пар.

Грелись на завалинках кошки.

Радуясь теплу, горланили с заборов петухи.

Половодье в этом году было обильным, заливало огороды, в том числе и у Чевычеловых. Но вода сошла быстро, земля подсохла за неделю, так что равнинный конец Варваровки нынче приступил к пахоте вместе с теми, кто жил на взлобке.

Чевычеловы по примеру некоторых хозяев вот уже третий год огород вспахивали осенью: и влаги в почве больше оставалось по весне, и сорняки от мороза погибали. Весной же только скородили огород. Этой работы хватало на два-три часа — не более.

Перед Чевычеловыми встал вопрос: чем засаживать огород? Все оставить по-прежнему? Если мать будет жива, им, конечно, придется в селе зимовать. Тогда не нужно сводить корову, кур, поросенка, а следовательно, не меньше потребуется картошки, бураков, кукурузы, тыкв. А случится с матерью несчастье, жить они… тоже останутся. До получения квартиры. Корову ж, поросенка держать тогда не положено: можно пользоваться только хатой да пятью-шестью сотками огорода.

«Э, черт, — возмущался про себя Илья Трофимович, — попались мы с Верой в западню! Нами же и поставленную».

После долгих обсуждений, после совета с Дарьей пришли к выводу: засаживать огород как и в прежние годы.

Шмыгая простуженным носом, пятиклассник Алеша Вялых смирно стоял перед старшей пионервожатой и выслушивал нотацию:

— Следопыты мне называется. Сорокалетие Победы на носу, а они до сих пор не могут к домам ветеранов прибить звездочки. Стыд и позор!.. Вот что, председатель совета отряда: бери список, его я с кем надо согласовала, вон звездочки, — пионервожатая указала на лежавшую у нее на столе стопочку красных жестяных звездочек, — и чтоб сегодня же на вашей улице они были приколочены.

— Один, что ли, я буду? — подал недовольный голос Алеша.

— Ищи себе помощников, я не возражаю. Но чтоб сегодня же!.. — И пионервожатая отсчитала семь звездочек, а следом подала тетрадный листок — список.

Алеша взял бумажку, заглянул в нее. В списке значилось восемь ветеранов, но одна фамилия почему-то была вычеркнута. И чья фамилия! Его соседа Ильи Трофимовича Чевычелова!

— Эт-то почему? — с нотками обиды спросил Алеша.

— Что? — не поняла пионервожатая.

— Дядю Илью почему вычеркнули?

— Тебе какое дело? — холодно ответила пионервожатая. — Список согласован, а Илья Трофимович, к твоему сведению, теперь у нас не живет.

Алеша удивленно усмехнулся:

— Как — не живет? Да я сегодня с ним здоровался. Когда в школу шел.

Пионервожатая шлепнула по столу ладонью:

— Вот что, Вялых: сказано — не живет, значит, не живет. Иди выполняй поручение, а мне с тобой некогда лясы точить.

И она достала из ящика стола ключ от пионерской комнаты, давая Алеше понять, что разговор окончен, а ей надо торопиться по другим неотложным делам.

Пионервожатая дала Алеше Вялых семь звездочек. Шесть он прибил быстро. Помогали ему и сами ветераны, и их родственники. Звездочки были ярко-красного цвета, далеко заметные. Они немножко даже принарядили хаты участников войны.

Седьмую звездочку нужно было прибить к хате дяди Васи Рюмшина. Жил он один, но сейчас хата пустовала: уже два месяца дядя Вася лежал в больнице, и взрослые поговаривали, что дела у него безнадежные.