Владимир Фалеев - Дом моей судьбы

«Татьяна Ларина сама призналась», — сказала я.

«Из-за этого признания вышло несчастье».

Мы пошли в спальню, там Гуля опять плакала. К нам вошла воспитательница Раиса Петровна. Когда Гуля вышла, я воспитательнице рассказала о Гулиных переживаниях. Она села к столу, задумалась. А потом говорит: «Сейчас я была в другой спальне, там плачет Аня Царьградская. Она призналась, что хотела дружить с тобой, Ксеня, но ты помирилась с Гулей Булатовой. Вот она и плачет. Я впервые встречаю, что девочка приревновала к девочке. Ладно бы хоть из-за мальчиков, а то из-за девочек!.. А может быть, вы что-то от меня скрываете?» Она ушла расстроенная.

20 апреля.Работали в цехе. Прибежала ко мне Аня и зашептала: «Любе Найденовой тоже пришло письмо от Кирилла!» С этой минуты я не нахожу себе места. После обеда Аня ушла на репетицию, но я не могу играть роль в спектакле, не могу танцевать, не могу спокойно учиться в школе. Ничего мне не хочется. А надо еще участвовать в работе редколлегии стенгазеты. У меня в душе сил нет. Посещаю вечером уроки, и то хорошо. Ох, Филин, что ты со мной делаешь! Не выйдет из меня актрисы. Я раскусила тебя, мальчик мой, ты орех непростой. Да, ты красивый, вольный орел, но где-нибудь сломаешь свои крылья.

Сегодня на занятиях в школе не была. Бродила по окраине города. Узнала грустную новость.

21 апреля.Люба Найденова оставила на своей кровати распечатанный конверт. Я заглянула мельком, почерк Филина! Не притронулась к письму, но догадалась, что Кирилл прислал его Любе. Чуть позже мы с Гулей, с Аней и с Любой пошли в столовую. Я тихонько шепнула Булатовой, что Филин переписывается с Найденовой. Она сразу загрустила. За столом плохо ела, повозилась вилкой в чашке и оставила все, ушла первой из-за стола. Найденова выглядит веселой. Вечером у телевизора Гуля призналась, что хочет со мной дружить, я согласилась с нею помириться, но мне не хочется терять и Аню Царьградскую. Хочу быть всем вам подругой… Знаю, что Найденова переписывается с Алибековым. Верю, что Кирилл любит только меня, одну меня, а с другими девочками шутит. Он стрелялся из-за меня на дуэли, не мог он жертвовать жизнью ради пустой девчонки.

22 апреля.Был вечер, посвященный В. И. Ленину. Я слушала докладчика, и вдруг меня осенило: жить надо для других… А что это значит? Понимать не только самое себя, но и девочек. На другой день, когда мы были в столовой, я заметила, как Аня презрительно смотрела на Булатову, так презрительно, как на соперницу. Обе хотят дружить со мной. Почему? Через меня надеются сблизиться с Филиным? Милые, добрые мои подруги… Какие бы чувства ни разъедали нас, мы должны оставаться честными, правдивыми. Даю себе задание: побеседовать начистоту с Аней и с Гулей.

27 апреля 1964 г.На уроке обществоведения был разговор на тему «Герои-комсомольцы в моей жизни». Я сказала: если каждый из нас будет иметь хоть частицу героизма, он уже принесет пользу другим людям. Почти треть вечерников нашего класса отсеялась. Давайте же пойдем к ним и побеседуем, вернем к учебе!

После уроков нашла в спальной комнате у себя письмо от Кирилла. Его принесла мне Люба. Я равнодушно взяла конверт, сунула небрежно в карман. Когда вышла в коридор, то прочитала. Кириллу исполнилось семнадцать лет. Он катается на коньках. Нога зажила. Есть в письме строчки: «Ты, Ксеня, ревнивая. Пишешь, что примирилась со старыми своими подругами. Не возражаю, чтобы ты дружила со своей группой».

Улыбнулась. Разве это можно запретить? Написала ему. Отнесла по темной улочке письмо на почту. В моем письме много оптимизма, радости. Настроение отличное, как погода. Вокруг тает снег, бегут ручейки. Обидно, что Филин считает меня подругой, а сам переписывается то с Аней, то с Любой, то с Гулей. Но я никогда уже больше не поссорюсь с девочками!

Вернулась с улицы, Нина вручила мне письмо от Подкидышева. Он раскаивается, что стрелял в безоружного Кирилла. Его обсуждали на комитете комсомола, пока оставили в комсомоле. Ждут окончания следствия и решения суда. «Я рожден, чтоб целый мир был зритель Торжества иль гибели моей. Но с тобой, мой луч-путеводитель, Что хвала или гордый смех людей!» Это он выписал из Лермонтова.