Андрей Платонов - Рассказы.Том 8

Все это было логически правильно, но именно потому и являлось сомнительным. Истина могла быть неожиданней и проще.

Зайцев и Корецкий ничего не могли придумать и решили эту частную задачу артподготовки за счет «тылового Ивана», то есть за счет установки на всякий случай своей тяжелой батареи для подавления пункта 231, пользуясь тем, что великий «тыловой Иван», русский рабочий класс, работает, стволов и снарядов достаточно и пушки можно ставить густо. Но это решение не нравилось Зайцеву, потому что в нем не было никакого его личного офицерского мастерства и он воспользовался лишь тяжелым трудом народа.

Пришедший навестить Зайцева капитан Кравченко, помощник начальника штаба артиллерии дивизии, также был озадачен тайной пункта 231.

— А вы пробовали вскрыть его по кровле? — спросил Зайцев.

— Пробовал три раза, — ответил Кравченко. — Одна черная земля летит, а камня и бетона незаметно было…

Кравченко нравился Зайцеву своей быстрой смышленостью, темными внимательными глазами и веселым уверенным расположением духа.

— А вот здесь ничего получилось, дело было с результатом, — сказал Кравченко. — Вот здесь у нас пресный колодец, противник его заметил и обнаружил себя огнем, но вы вмешались быстрее меня, товарищ майор, я не успел, — Кравченко засмеялся, — хотя все равно вышло хорошо… Но я хочу теперь вечером и ночью нарочно подсветить район колодца кострами: пусть противник думает, что мы все еще пользуемся колодцем, и ведет туда огонь, а мы будем наблюдать.

— Это расчетливо, — произнес Зайцев, — но неверно. Ведь мы уже подавили цель, стрелявшую по колодцу. Вы представьте, что у врага может быть такой же ход мысли, параллельно вашему. Что тогда получится?

Кравченко задумался.

— Трудно воевать, — сказал он, размышляя.

— Да, — согласился Зайцев, — но что же делать! В том и есть наша солдатская жизнь. От большого труда и чести больше.

И Зайцев опять склонился над оперативной картой, продолжая начертание переднего края обороны противника и рисуя расположение узлов его огневой мощи. Зайцев хотел дать в руки командующего артиллерией достоверное изображение врага, чтобы возможно было составить правильный проект артиллерийского огня. Зайцев хотел добиться, чтобы огонь велся не вообще по земле, где есть противник, а по конкретным целям, чтобы каждый наш снаряд имел свой точный адрес и калибром своим и действием соответствовал тому, что нужно разрушить или поразить.

Бой предстоял большой. Общей задачей боя являлось решительное поражение противника на участке армии, с тем чтобы противник начал отходить на запад и чтобы ослабить удары врага по Сталинграду.

В ночь перед боем Зайцев выехал из штаба армии на батареи. Он должен был видеть исполнение боевой задачи и руководить доразведкой противника в бою, чтобы подготовить материал для будущих сражений.

Кроме того, Зайцев любил быть с народом, с артиллеристами и разведчиками, это помогало ему лучше исполнять свои обязанности. Перед боем же только и должно жить каждому офицеру среди своих людей, чтобы приготовиться самому и приготовить бойцов к бою, ради которого существует офицер и солдат, ради чего народ долго поит, кормит, снаряжает и воспитывает солдата. Слава и гибель равно должны быть братским делом.

Ночь была не темной, а сумрачной, — видимо, за серым покровом осенних туч светила луна. Зайцев шел по лощине, где расположился только что прибывший стрелковый батальон.

Красноармейцы, устроившись на укромной земле, хозяйничали в своих вещевых мешках, наводя там порядок. Мешок для бойца служит как бы домом и двором его: там хранятся все драгоценности солдата — письма от родных, пучок волос с головы дочери-ребенка, завернутый в бумажку, там же лежит запасная портянка, иголка, нитки, пустая жестянка — на то, если придется положить в нее что-нибудь, и прочее добро для всякой житейской и полевой надобности.

«Наши люди, — с теплым сердцем подумал Зайцев, — русские солдаты».

Зайцев зашел в шалаш из высохших лиственных ветвей, где жил командир отдельного взвода артразведки лейтенант Лебеда. Лейтенанта не оказалось в его жилище. Зайцев в ожидании сел на пустой ящик, закурил и задумался. Группа разведчиков возвратилась из дивизиона и расположилась возле шалаша лейтенанта. Зайцев всех их знал, и теперь, слушая голоса, вспоминал их лица и фамилии. О чем говорят солдаты меж собой?

Сначала беседа шла по поводу одежды, еды, приварка, табака и прочей текущей нужды. Солдат любит заботиться о своей утробе, и в этой его заботе был не низменный, но существенный смысл, потому что лишь исправный здоровый боец способен действовать на войне, стерпеть ее тягость и не погибнуть по случайности болезни или по слабости. Солдаты, даже те, кто был небрежен и неряшлив в мирной домашней жизни, на фронте тщательно заботились о своем питании, о чистоте тела, о прочности одежды, о сне с запасом, когда можно было спать.