Анатолий Ким - Собиратели трав

Вдруг со стороны железнодорожного моста подошла к ним толстая, широкоплечая женщина, жена пожарника Нина, она сжимала в руках обломок серой коряги.

— Ты чего сюда приплелась? — начал выговаривать ей Витька, живо вскочив с земли.

— Пошел вон отсюда-а… кобель! — трубным голосом произнесла жена на все устье и взмахнула дубинкой.

Ты не махай напрасно, а то я те махну! — угрожал пожарник, отступая.

— Пожилой человек, а не стыдис-си! Иди, иди, говорю! — скандалила Нина. — Моторку бросил, разлегся тут. Дома дети жду-ут!

— Да погоди ты! ~ в сердцах взревел муж…

Так они вместе и подошли к лодке, и Нина взошла на нее, Витька же Бурсой нагнулся к мотору..

— Люди вон живут на свете и помирают, — сквозь зубы бормотал он, чуть не плача, — так у них есть что вспомянуть перед смертью. А чего хорошего я видал от тебя, Нинка моя, чего? О чем ты только думаешь головой своей?

— Я думаю об нашей обчей семейной жизни, — с достоинством отвечала Нина и вдруг заплакала. Она во время скандала ни разу не оглянулась на рыжую незнакомку, однако адресом своих речей разумела именно ее.

— Ну и думай, дура! — свирепо выкрикнул Витька, не выносивший жениных слез, рывком завел мотор, с. толкнул лодку в воду, но сам, перегнувшись через борт, живо схватил штаны и рубаху с банки и остался на берегу. Лодка же, безнадзорно стуча мотором, плавно и быстро двинулась по реке.

Нина ахнула, всплеснула руками и стала торопливо перебираться на корму, к мотору, по пути топча наваленную на дно лодки рыбу.

— Бхай, Нинка моя! — кричал вслед пожарник, грозя кулаком. — Продавай рыбу, нагребешь денег карман! А я еще погуляю!

Плачущая жена ничего не ответила. Убито склонившись над рулем, она правила лодкой, держа ее по середине реки.

Торжествуя, пожарник обернулся назад, но увидел, что женщины на старом месте нет. Убежала красавица. И Витька Бурсой испытал горькое разочарование.

И тут он почувствовал также, что должен вспомнить и еще нечто другое, не проясненное до конца и странное. Но что? Держа перед собою штаны так, чтобы можно было их тотчас надеть, пожарник задумался.

Красная лошадь! — вспыхнуло в его голове. Так где же она?

Витька Бурсой оглянулся окрест, проверил внимательным взором все песчаные бугры, но никакой лошади нигде не увидел. А ведь была же она! Стояла, кажется, вон на той пологой дюне — небольшая, стройная и совершенно красная, словно плюшевая игрушка для детей… Нет же, исчезла теперь и она.

И тут вспомнил он, где раньше видел красную лошадь. У них дома на комоде стояла гипсовая лошадка, любимая Ниной. И вот однажды дочка выкрасила ее всю красной тушью. Мать выдрала ее за это, а отцу девочка объяснила, что хотела сделать себе пожарную лошадь, такую же красную, как и машина у него на работе. Он тогда посмеялся, приласкал зареванную дочь, а теперь вдруг рассердился на нее. «Вот я тебе… приду домой», — пригрозил он про себя ни в чем не повинной дочери, оделся и пошел куда-то в необъяснимой, смутной печали.

Вскоре он бездумно выбрался на железную дорогу и направился по шпалам к мосту, вдоль морского берега. Шагая по насыпи, Витька Бурсой томился в своей печали — и вдруг увидел перед собою обнаженного по пояс человека. То был Эйти, стройный, крепкий парень, носивший маленькие черные усы, — он волоком тащил рубаху. Коричневое тело его блестело на солнце, чуткие мускулы прыгали под тонкой кожей, он весь был оплетен этими сухими и крепкими, как корни, мускулами.

Парень стоял, широко расставив ноги, положа правую, руку себе на левое плечо, будто собираясь рывком повернуть тело или что-нибудь другое сделать, потому что ему было скучно просто ходить по земле, просто жить и двигаться. Эйти смеялся, широко раздвинув белозубый рот, над которым изгибались молодые усики.

— Чего такой невеселый, Витька? — спросил он у пожарника. — Выпить хочется?

— Выпил бы, — нехотя проворчал тот. — А ты куда двигаешься, паря?

— Купаться. Хочу сегодня на остров поплыть. Как ты думаешь, доплыву? — И Эйти показал рукою в сторону ровного горизонта, над которым, чуть поднявшись в воздух, четко синел треугольник далекого острова.

Не было на побережье другого такого пловца, как Эйти. Много раз Витька Бурсой, владелец доброй моторной лодки, встречал его в открытом море, и парень здоровался с ним, протягивая руку через борт лодки. Но, несмотря на это, сейчас Витька печально покачал головою и ответил:

— Нет. Туда никто не доплывет. Утонешь.

— Вот ты даешь, Витька! — воскликнул Эйти. — Не знаешь, что ли, как я плаваю!