Дмитрий Снегин - Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести

«Должно быть, это и есть Женя Иванова, переводчица штаба дивизии», — догадался Береговой.

Женя сидела за стереотрубой очень долго и назойливо выспрашивала: что за этим оврагом, куда он ведет, почему тот холмик не белый, а лиловый, и что за пестрая полоса видна там, на том вот взгорке.

Кончив осмотр вражеских позиций, генерал и переводчица уехали, а комиссар полка возвратился в комнату.

— Сидите, сидите, товарищи, — сказал он вставшим управленцам и медленно подошел к столу.

Удивительный человек комиссар. Он успевает бывать и на самых передовых наблюдательных пунктах, и на огневых позициях, и на тыловых базах, причем два бойца готовы поклясться, что они встречались со своим комиссаром в один и тот же час в пунктах, разделенных километрами.

Сегодня Ляховский был в особенно приподнятом настроении. Прочно уселся он на табурете и внимательно осмотрел отцовским взглядом всех. Потом, не спеша, достал из планшетки большой темно-синий пакет. Похрустывая бумагой, вынул из пакета лист, развернул и долго разглаживал его ладонью так, чтобы рядом сидящие с ним смогли прочитать крупные буквы: «Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Казахстана». Береговой жадно пробежал эти строки, и словно раздвинулся горизонт и сквозь немыслимые расстояния в эту русскую бревенчатую комнату на рубеже огня широким потоком ворвалось такое родное, такое близкое и незабываемое, что у него дыхание перехватило, а кровь застучала где-то у висков.

Александр Иванович тем временем начал читать послание земляков, чеканя каждое слово, каждую цифру, и перед мысленным взором казахстанцев возникала в труде и заботах родная республика.

...Скрежещет горный комбайн в черном подземелье Караганды. Не вытирая пота, вгрызаются шахтеры в глубь земли, и, отсвечивая резким черным блеском, течет непрерывным потоком уголь.

...Свистит метель, гонит по снежному полю редкие сухие кустики курая и перекати-поле. Прикрывает чабан овчинным тулупом теплого, только что появившегося на свет ягненка. Бережно несет его чабан в дом и там осторожно ставит на нетвердые ноги и подставляет под влажные губы теплое пойло.

...Полыхают огни, течет, течет огненная река свинца, каскадом ниспадает в формы, чтобы обратиться в пули и снаряды. Ревет гудок, призывая к короткому отдыху, но люди не уходят, они на минуту снимают жесткие рукавицы и торопливо закусывают, а река свинца и стали все течет.

...Давно глубокая ночь. Красноватые лампочки неярко освещают комнату. Матери, жены, сестры, низко склонившись над столом, проворно шьют. Стучат швейные машины, и растут, растут горки шапок-ушанок, теплых стеганых брюк, падают на широкий стол, растопырив рукава, шерстяные гимнастерки.

...Растерянно стоит посреди класса девочка. Шумят вокруг нее голоса дружбы, участия, любви. Учительница утешает девочку. Пусть она мужественно перенесет свое горе. Папа ее погиб на фронте, но она не осиротела. Весь аул, весь Казахстан, вся Советская страна никогда не забудут его подвига, а ее воспитают такой же честной и сильной, каким был ее отец.

...На фоне высоких засыпанных снегом алатауских гор бегут через рвы бойцы, припадают к пулеметам, разрывают гранатами проволочные заграждения. Они готовятся к решительной схватке с врагом. Они скоро станут рядом с фронтовиками.

«Поздравляем вас, дорогие воины-земляки, с двадцать четвертой годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции. Мы, ваши отцы, матери, братья, сестры, всегда с вами. Все для фронта, все для победы — в этом теперь смысл нашей жизни, нашего труда. Мы твердо убеждены, что и вы, советские воины-казахстанцы, не посрамите чести родной республики, отстоите Москву».

— Товарищи, — закончив читать письмо, после короткой паузы сказал Ляховский, — мы знаем: фашисты постараются в день нашего великого праздника обрушить на нас новый удар. Но я знаю и то, что это дорогое письмо близких нам людей вдохнет огромные силы и энергию в каждого воина, и разобьется о нашу стойкость новая мутная волна фашистов и захлебнутся они в собственной черной крови.

Женя Иванова числилась переводчицей штаба дивизии, но все ее звали разведчицей. У нее русые волосы, коротко подстриженные, как у мальчишки. Ходила она в галифе, ловко заправленных в сапоги. Гимнастерка всегда туго перехвачена солдатским ремнем.

Красотой Женя обижена. Обыкновенное, в частых оспинках лицо, бесцветные редкие брови, походка лишена присущей девушкам ее возраста легкости и собранности. Но стоило с ней поговорить — и сразу раскрывалась красота ее души, целеустремленность, острый, проницательный ум. Товарищи любили и уважали Женю. Сейчас Иванова получила серьезное задание: вместе с разведчиками пробраться с телефонным аппаратом в тыл противника, подключиться к немецкой линии связи и подслушать разговоры.