Дмитрий Снегин - Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести

— Товарищ генерал, командный и политический состав вверенного мне батальона собран для разбора проведенных тактических учений.

Панфилов поздоровался, скомандовал «вольно», вынул часы, посмотрел на небо, будто сверяя показания своего хронометра с солнцем,и проговорил:

— Приступим, товарищи.

Баурджан Момыш-улы коротко изложил суть проведенной «операции», не упуская, однако, мелочей, которые ему казались важными. Он так и подчеркнул: «Я считаю, что мелочей, как таковых, в бою не бывает».

Панфилов слушал, не перебивая командира батальона. И только когда тот, вытянувшись, отчеканил: «Я кончил, товарищ генерал», спросил:

— «Противник» оказался не там, где он должен был быть по плану, и вам пришлось сделать обходный маневр. Так я вас понял?

— Так точно, товарищ генерал.

— Поэтому вы навязали ему бой на час сорок семь минут позже обусловленного приказом срока?

— Да. Местность оказалась труднопроходимой, и мы запоздали к исходному рубежу, — с глухим волнением ответил Баурджан.

— А потом вы приказали атаковать ложные позиции? — как бы не замечая волнения комбата, продолжал спрашивать Панфилов, взглянув при этом на комиссара, который возглавлял группу «обороняющихся». Тот добродушно улыбался.

— Так точно, — совсем помрачнев, подтвердил Баурджан, и в его широко открытых черных глазах вспыхнули огни оскорбленной гордости.

Панфилов пристально вгляделся в эти разгоряченные глаза, без иронии спросил:

— Вы сердитесь?

— Да.

— На кого же или на что?

— На себя, товарищ генерал.

— А... Ну, это уже полбеды.

— Вы упрекнули моих бойцов, — продолжал Момыш-улы, — в плохой разведке. Они не виноваты. Виноват я.

Генерал вопросительно посмотрел на него, как бы ожидая, что же еще скажет комбат, и тот глухо закончил:

— При постановке задачи батальону я упустил из виду, что «противник» может применить хитрость, в частности, завлечь нас в ложные окопы.

— У меня к вам, товарищ старший лейтенант, больше вопросов нет.

— Разрешите мне, — обратился комиссар полка.

— Пожалуйста.

— Я хочу отметить только одно обстоятельство. Все бойцы, товарищ генерал, отнеслись к учению по-деловому, серьезно, понимая всю ответственность предстоящих боев с фашистами.

— В чем это выразилось?

— В той деловитости, с какой подгонялось снаряжение, проверялось оружие, а главное — в том настроении, которое владело каждым бойцом.

— В каком именно настроении? — не унимался Панфилов.

— Да вот, например, — улыбнулся Логвиненко, боец Фролов. Сидит, осматривает винтовку и говорит соседу: «Я был неплохим бригадиром в колхозе, а теперь понимаю, что мне великое дело поручили — защищать Родину. Дело, конечно, нелегкое, так ведь нам самая трудная работа всегда по плечу. Справимся».

— Хорошо сказал, правильно, — скупо улыбнулся Панфилов.

— И все бойцы так думают, товарищ генерал, — добавил Логвиненко.

Солнце поднялось над горами, и его горячие лучи пронзили воздух. Звенели на все лады птицы, и у всех, кто был сейчас с генералом, тепло и радостно стало на душе от этого солнца и света, от зелени и гомона птиц, а главное — от простых, полных глубокого смысла слов, сказанных Иваном Фроловым.

Панфилов, помолчав, повернулся к Момыш-улы и проговорил:

— Да, «противник» у вас оказался не на плановом месте, и он правильно сделал. Но бой навязывать ему надо было в назначенный приказом срок. Выполнить приказ при любых обстоятельствах — закон для советского командира. Так и запомним.

Как только генерал обратился к нему, Момыш-улы встал. Ему вспомнился только что совершенный марш по крутым скалистым склонам, по каменистому ущелью, которое и завело их в сторону. К тому же эта непроглядная ночь, когда так легко теряешь ориентировку. А генерал, словно угадав его мысли, неторопливо продолжал:

— Все будет: и овраги, и взорванные мосты, и хитрый злобный враг с ложными маневрами и позициями. Но вы обязаны обеспечить выполнение приказа в назначенный срок. Вы — командир, советский командир!

Панфилов с силой подчеркнул последние слова, будто хотел навсегда запечатлеть их в умах своих подчиненных. Он шагнул к замершему строю, но, что-то перерешив, опять обратился к Момыш-улы:

— Последнее замечание. Из вашего доклада я ничего не узнал о действиях командиров рот, взводов, отделений. Выходит, весь бой вы решили провести самолично. Неправильно. Надо уметь проявлять инициативу, не сковывая ее у своих подчиненных. Я имею в виду боевую, разумную инициативу, направленную к одной цели — полному разгрому противника.