Леэло Тунгал - Четыре дня Маарьи

Все же совсем последней я не осталась, но и до первых мне было далеко. Самоотверженная тетя продвинулась лишь метров на пять-шесть.

На следующей борозде я притворилась глухой и слепой. Похоже было, что опять начинаю вырываться вперед. Я не побежала к тете даже тогда, когда увидела, что Каарел и Сирье бросились к ней.

Но потом и другие парни и девушки, половшие на том конце поля, оставили работу и побежали к тете, а кто-то стал махать бригадиру, который проезжал вдали мимо капустного поля, чтобы он подъехал. Тогда дело показалось мне подозрительным, и я медленно, бочком, как провинившаяся собака, тоже пошла туда.

- Не беспокойся, Маарья! — крикнула тетя. — Береги свои нервы, детка!

Ребята, тесно обступившие тетю, вели себя как-то странно: Тийт смеялся в кулак, другие сдерживали смех: Аэт сжимала губы, Стийна прикрыла рот ладонью, а Рейно смотрел в небо, словно старался припомнить что-то очень важное. Каарел поддерживал тетю и губы его вздрагивали. Бригадир издал непонятное восклицание: "Мюх-ах-х!" — и умолк. Каарел сказал, что, когда тетя наступила на осиное гнездо, случилось то, что всегда случается, когда потревожат ос.

- К счастью, мне вспомнилось старое деревенское средство, что земля мгновенно снимает опухоли, — сказала тетя и улыбнулась. — Я тут же сунула лицо в землю. Конечно, они жалили меня и в другие места.

Да, все ее лицо было испачкано землей, а чулки ниже колен порвались, и петли поползли. Вид у тети был смехотворный, но мне по-настоящему было жаль ее.

- Как хорошо, что я в головном уборе! — Тетя вздохнула. — Маарья, деточка, оставлю его теперь тебе, а то вдруг тут еще есть осиные гнезда… Милый юноша отвезет меня теперь в травмопункт, — сказала тетя бригадиру.

- К фельдшеру могу отвезти, — пробормотал бригадир.

- Пусть будет так, — милостиво согласилась тетя. — Возьми головной убор, — сказала она мне. — Надо быть готовой ко всему!

"Шерстяной тюрбан — летом!" — ужаснулась я.

- Может, все-таки наденешь свою шляпку? — предложила я тете.

Тетя наклонилась к моему уху.

- Я не могу взять этот головной убор! — сказала она тихо. — Он может размотаться на ветру, А ведь на самом деле это шерстяные рейтузы… Понимаешь?

Когда тетя на мотоцикле скрылась за березовой рощей, я вырыла в прополотой земле ямку и похоронила в ней тетин противоосиный тюрбан.

Теперь мне ничто и никто не мешал завоевывать капустную медаль. К пяти часам поле было очищено. Тетя больше не появилась. И странное дело, я вдруг почувствовала, что ее не хватает мне, более того, я стала опасаться: не подействовал ли осиный яд на старого человека убийственно. Теперь я вспомнила и о доме… Чего стоит какая-то капустная медаль, если твои родители сломлены горем, а самоотверженная тетя страдает, распухнув от осиных уколов.

Аэт, как и Стийна, ужасно устала от прополки. Я попыталась вдохнуть в них бодрость, но скоро поняла, что надоедаю им своей болтовней. И говорить, и молчать было одинаково неловко, почему-то я стеснялась того, что не устала, только в правой руке покалывало во время движения. Интересно, а Мярт тоже бы так умаялся, проработав полдня на поле? Нет, наверняка нет. Если бы Мярт был сейчас тут, он, возможно, взял бы меня за руку, как Рейно Сирье, и тащил бы тоже две тяпки на правом плече, как Рейно…

- Ну, я вижу, работа вернула нашу деву Маарью на землю. — Это был Тийт, он схватил за рукоять мою тяпку. — Давай помогу.

"Ах, какое рыцарство!" Но я и не подумала отдавать тяпку Тийту.

- Брысь!

Тийт не обиделся, он рассмеялся весело:

- Ну, как хочешь!

Мы немного прошли молча, затем Тийт сказал:

- Послушай, я хотел бы что-то тебе показать.

- Что?

- Это нельзя объяснить: это надо увидеть. Два километра отсюда.

Я пожала плечами.

- Не знаю, как считают Стийна и Аэт… Может быть, мы уже вечером уедем.

- Мне хочется показать это место только тебе.

После того как Мярт и Тийт поссорились, кому провожать меня домой, я стала немного опасаться Тийта. Вообще-то он был мировой парень и годился в хорошие друзья, но почему-то, говоря с ним, я всегда думала: а что бы сказал Мярт, увидав нас с Тийтом? Но тут подошел Теэт Райе — тот самый корифей настольного тенниса — и спросил:

- Слушай, новенькая, а ты в пинг-понг играешь?

- В данный момент — нет.

- Ну, это я и сам вижу, — усмехнулся Теэт. — Меня зовут, знаешь ли, Теэт, а фамилия Райе.

- Маарья Пярл!

- Я, знаешь ли, фанатик пинг-понга.

"Хорош гусь, — подумала я, — едва усек, что кто-то не видел твоего портрета в газете, и сразу начал кокетничать".