Арон Эрлих - Жизнь впереди

— Какую? — удивился Толя.

— Тайну? — переспросил Алеша.

— Вот именно! — присоединилась Таня к подруге.

— Не притворяйтесь, не притворяйтесь! Отлично понимаете, о чем идет речь! — звонко настаивала Лена. — Ну, хорошо, я спрошу тогда иначе. Ваш товарищ, — начала она, значительно растягивая слова и в такт им покачивая ногами, — ваш товарищ Коля Харламов попросил меня: «Скажите, говорит, этим ребятам: «А вас, Толя Скворцов, я давно знаю…» — и сразу, говорит, начнется театр…»

Уже не только в светлых глазах ее, но и в каждой черточке лица, в уголках губ, в вопросительно приподнятых бровях, в трепещущих от сдерживаемого смеха ямочках на щеках — всюду сияло озорное, детское любопытство.

— Смотрю! — вскричала она. — И в самом деле театр! У обоих лица сразу вытянулись, оба вспыхнули, оба… Таня! Ой, гляди!.. Да что опять с ними, Таня?

Она спрыгнула с подоконника на пол, отбежала несколько в сторону, чтобы удобнее было с расстояния наблюдать за удивительными изменениями лиц у обоих мальчиков.

Снова оба были смущены вконец, оба смотрели друг на друга с таким непередаваемым изумлением, что семиклассница, комсомолка, почти взрослая девушка вдруг превратилась в совсем маленькую девочку, восхищенно била себя ладонями по коленям.

— Да смотри же на них, Таня! Ой, смотри, что с ними делается!

В этот же вечер к Настасье Ефимовне пришла незнакомая женщина в черном пальто, обшитом каракулем по вороту и груди. Вошла, поздравила с праздником.

Девочки сидели за столом, покрытым сверх будничной клеенки свежей, в ярких цветах, скатертью. На тарелках и в вазочках перед ними лежали сегодня конфеты, яблоки, орехи. А в центре стола красовался на блюде большой, пышный пирог. Вся комната ради праздника была с особым старанием вымыта, вычищена, на окнах висели чистые занавески, и появление незнакомой женщины не только не смутило хозяйку, но было ей приятно: дом у нее как дом!

— То же самое и вас поздравляем! — ответила она.

Гостья попросила разрешения снять пальто — разговор ей предстоит долгий. Настасья Ефимовна повесила пальто на гвоздик. «Наверное, агитатор. Опять выборы скоро», — подумала она.

Девочки перестали есть и с любопытством посматривали на чужую тетю.

— Это тоже ваши? Как они удивительно похожи друг на друга!

— Двойняшки, — объяснила мать.

Обе девочки, как только заговорили про них, поднялись со стульев и, держась тесно, плечом к плечу, молча поклонились.

Евгения Николаевна улыбнулась им и, мягко притронувшись к локтю хозяйки, сказала:

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

Настасья Ефимовна, ничего не поняв про Магомета, на всякий случай с полным согласием покивала головой.

— А зовут меня Евгения Николаевна. Я классная руководительница у Толи. А вас как по имени-отчеству?

Настасья Ефимовна сразу засуетилась, в порыве почтительности и тревоги.

— Нашалил?.. Ах, боже мой, а я-то думаю… Садитесь, пожалуйста! Меня Настасьей Ефимовной… Неужели такого набедокурил, что вот… пришлось даже специально?..

Она торопливо переселила детей из-за большого стола к маленькому, игрушечному, в глубине комнаты.

— Нет, ничего не набедокурил. Я не жаловаться… Просто хочу познакомиться с вами и со всей семьей… Посмотреть хочу, как живется Толе, какие у него условия дома.

— А что ж, условия… Обыкновенно. Лучшему, конечно, конца не бывает.

Настасья Ефимовна, встревоженная и польщенная, не знала, как и усадить гостью, чем угостить ее, о чем говорить с нею. А Евгения Николаевна держалась на первых порах стесненно, но спокойно: осматривала комнату, расспрашивала, где уголок Толи, за каким столом он готовит уроки, в котором часу ложится спать, где работает сама Настасья Ефимовна, хватает ли у нее времени следить за детьми, за их домашними занятиями и развлечениями, и по-прежнему ли Толя увлекается музыкой? Ей захотелось даже посмотреть, какой у него аккордеон. Настасья Ефимовна показала инструмент, хотела передать его в руки гостье, но та отстранилась, как будто вдруг испуганная блеском его клавиш.

— И девочки у вас хорошие, — сказала она, улыбаясь тому, как две сестренки-близнецы, отлично вышколенные, сидят неслышно в глубине комнаты за маленьким столиком, читают вместе одну книжку с таким видом, будто их нисколько не интересует, что происходит в эту минуту у старших.

— Да, они у меня уж так приучены. Порядок знают, — догадалась Настасья Ефимовна, что именно хотела сказать учительница.