Анатолий Калинин - Возврата нет

При этих словах прокурора раздался откровенный смешок с того конца дивана, где сидел Неверов:

— Еще не родился тот человек, которому она бы открыла душу.

— Нет, Павел Иванович, не скажи. Она не всегда такая была, — возразила ему Короткова.

— Помню, как еще в бытность мою учителем, она всех делегатов райпартконференции заставила в лежку лежать, — подтвердил Прохоров. — Ты сам, Павел Иванович, до слез хохотал.

Короткова с затаенной горечью добавила:

— А плакать потом пришлось ей. С этого, может быть, все и началось.

Впервые все услышали, как шумно вздохнул в своем углу самый молчаливый из членов бюро директор винсовхоза Краснов:

— Ни за грош потеряли человека. Слава и гордость района была.

Райпрокурор Нефедов продолжал тянуть свою нить:

— Но в райком-то хоть жаловалась она?

При этих словах Короткова все так же затаенно-горько усмехнулась и переглянулась с Прохоровым, а Неверов снова иронически рассмеялся:

— Тебе, Андрей Иванович, должно быть, одних жалоб жены Пономарева мало.

— Нет, при моей памяти не жаловалась она, — твердо ответил прокурору Егоров и перевел взгляд на Неверова — Но и оснований для веселья, признаться, не вижу. Я бы оказал, что факт, всплывший сегодня на бюро, скорее печальный.

Багровея под его взглядом до корней своего седого ежика, Неверов достал платок и стал протирать им очки. Нефедов не унимался.

— В таком случае из райкома должен был к ней съездить кто-нибудь. Предлог всегда можно найти. Окажем, будучи в тех краях в командировке, попроситься на ночлег.

Короткова с явным осуждением посмотрела на прокурора и даже немного отодвинулась от него вместе со стулом:

— Как-то у тебя, Андрей Иванович, все легко получается. Всунул ключик в замок — и отомкнул. Как будто, извини меня, Каширина круглая дура. Надо сперва людей в районе узнать, а потом уже к ним свои прокурорские отмычки подбирать.

— Все равно никогда не соглашусь. Человек среди бела дня тонет, а мы стоим на берегу и ждем. И ты, Антонина Ивановна, оставь, пожалуйста, свои намеки при себе. Это, конечно, модно сейчас, но тебе не к лицу. Бросили человека на произвол судьбы. Никогда не соглашусь.

Настала очередь Коротковой покраснеть под взглядом Нефедова, и в серых сердитых глазах ее мелькнула растерянность. Подвинувшись вместе со стулом к ней поближе, Нефедов положил ей руку на плечо:

— Надеюсь, ты, Антонина Ивановна, не обиделась на меня? Теперь мы, как говорится, квиты.

Короткова сняла его руку со своего плеча:

— Мне, может быть, в первую очередь надо обижаться на себя.

— Но, согласись, что кто-нибудь из тех, кто ее лучше знает, обязан был к ней лично съездить, поговорить…

— Во всем этом, Андрей Иванович, разобраться не так-то просто.

Они переговаривались вполголоса, но до слуха Егорова последние слова Коротковой донеслись. Вставая, он опять положил на стол свою обожженную загаром руку — как припечатал к стеклу виноградный лист.

— Ну если для вас не просто, то я, как человек в районе сравнительно новый, и подавно не берусь. Откладываем до следующего бюро, время до отчетно-выборного собрания в колхозе Буденного еще есть. И для вас, товарищ Сухарев, эта неделя не должна пройти даром.

Прохоров с сомнением в голосе предложил:

— А не лучше ли нам, Алексей Владимирович, это дело кому-нибудь из более… — Он помедлил. — Из членов бюро поручить?

— Например?

— Например, той же Антонине Ивановне. Во-первых, ей это будет более удобно, как женщине. Во-вторых, — он повернулся к Сухареву, — ты не обижайся, Костя, но тебе еще не по возрасту такие дела. Ты у нас и неженатый еще.

— Я и не обижаюсь, Павел Иванович, а даже рад.

Егоров наклонил голову:

— Что ж, может, так и лучше. У меня возражений нет.

— Зато у меня, Алексей Владимирович, есть, — решительно заявила Короткова.

— Но, если Антонина Ивановна, как здесь говорили…

Короткова не дала ему кончить:

— Именно поэтому я и не могу согласиться. По той самой дружбе с Кашириной, на которую здесь Федоров намекал. Мы с ней действительно старые друзья, но что-то она меня к себе давно уже не зовет. Закрылась у себя на подворье, на яру, и сидит. Раньше я и без приглашения к ней заглядывала, как только еду мимо, так и подверну, а теперь не решаюсь. Было совсем уже направлюсь — и в последний момент трусливо проезжаю мимо. Боюсь, как бы она не подумала, что это я к ней из жалости. Я и сама всяких жалельщиков терпеть не могу, ну, а ее-то я, слава богу, знаю. Если догадается, что приехала по поручению райкома устраивать ее семейную жизнь, то, пожалуй, придется мне после этого навсегда к ней дорогу забыть. — И, вприщур поглядев в сторону яра из-под метелок своих обгоревших на солнце ресниц, Короткова повторила: — Я-то ее знаю. Если полюбит, то полюбит, а отвернет — так наотрез. А мне бы, Алексей Владимирович, ее дружбу не хотелось терять. Поздно уже новых друзей заводить.