Леонид Борич: Случайные обстоятельства

Как недавно по телефону получалось: он не видел, с кем говорит.

— Мне Веру Николаевну, — сказал Каретников в закрытую дверь.

Ему не ответили.

— Она на работе? — уже погромче спросил Каретников.

— Вы что, не знаете? — Женщина помолчала. — Она умерла.

Он растерянно посмотрел на дверь, на бумажку с адресами. Наверно, он перепутал квартиры. Перепутал, конечно... Что же это такое? Где это?.. Он смотрел на бумажку и никак все не находил среди девяти адресов тот, по которому он пришел сюда. Наконец адрес попался ему на глаза.

— Это квартира тридцать два? — спросил он сорвавшимся на фальцет голосом, сдавленно и тонко. Таблички с номером на дверях, которую он видел еще минуту назад, он не замечал теперь, совсем забыл о ней.

— Она уже месяц как умерла, — сказала ему женщина.

Каретникову показалось, что она спокойно и безразлично это произнесла, и он возмутился.

— Сейчас же откройте! — потребовал он. — Немедленно! Ну!

Он услышал, как завозились с замком, что-то звякнуло, и дверь чуть приоткрылась. В темноте он и лица не увидел, только общее очертание за цепочкой, накинутой на двери.

— Вы кто ей? — спросила женщина.

— Это квартира тридцать два? — повторил настойчиво Каретников, даже не осознав ее вопроса.

— Тридцать два... — как эхо повторила женщина.

— Вы кто ей? — строго спросил он.

— Я свекровь... была...

— У вас есть ее фотография?

— Что?

— Покажите ее фотографию! — приказал Каретников.

— Сейчас... — подчинилась женщина.

Ну пусть не она! — словно бы молил кого-то Каретников. Пусть бы уж и совсем не найти ее, но что она есть... Только бы знать, что есть, что живет...

Женщина все не возвращалась, Каретников, уже отчаявшись дождаться, попробовал сбросить цепочку на дверях, оторвать ее, если удастся. Неистово залаяла собака, зашлась вся от злости, а цепочка, тонкая и непрочная на вид, никак не поддавалась ему, он лишь сорвал себе кожу на ладони о какой-то острый металлический выступ.

Слизывая кровь, он увидел на дверях номер, сравнил его с тем, на бумажке, — сомнений быть не могло. Но, может, дом не тот, — мелькнула слабая надежда. А номер квартиры, а имя-отчество?.. Нет, слишком много совпадений. Дом был тот, конечно.

Но как же так? Еще несколько месяцев назад она же была здорова... Как же это?.. А это не она! — чуть не выкрикнул Каретников. Адрес — да, тот, один из тех, а — не она! Как он сразу-то не понял?! Почему обязательно чтоб именно она? Совсем не она! Вон же еще сколько адресов, где она может быть!

— Вот... — Ему просунули в дверь фотографию.

Он нетерпеливо, почти грубо выхватил ее из рук. Две женщины, какой-то мужчина, бабка, ребенок...

— Где же она? — закричал он в дверь. — Вы что?! Это же не она!

— Как не она?! — обиделась женщина. — Вы что хотите? Я не...

— Я хочу — где она тут?! Ее же нет! — Он сунул обратно в дверную щель эту фотографию. — Ну, где? Покажите!

— Да вот же! Господи... — Женщина заплакала. — Сумасшедший... — Она тыкала пальцем в какое-то лицо на фотографии. — Вот же она, Верочка...

— Извините, — пробормотал Каретников. — Я ошибся... Я через справочную ищу. У меня адреса, я точно не знаю. Извините... Не она это. То есть она — другая... Тоже Вера Николаевна, но не та. Простите, что так... Я не хотел...

На улице он жадно закурил, почувствовал, что очень устал, и, поймав такси, поехал в гостиницу.

Проснулся он от темноты в номере. Испугавшись, что проспал, что уже ночь, он лихорадочно зашарил в изголовье кровати, отыскивая выключатель. Было семь на часах. Чего семь? Вечера? Утра?

Он подбежал к окну. Внизу, у кинотеатра напротив, толпился народ, и Каретников успокоился: конечно же вечер. Да и не мог бы он проспать так долго — ерунда какая! Только со сна, с испугу и могло померещиться...

Он почувствовал такой голод, что, кажется, не в состоянии был двинуться на поиски, пока немедленно не поест.

После ужина в ресторане Андрей Михайлович заметно взбодрился, наметил очередной адрес и поехал на розыски.

Долго пришлось блуждать между домами, путаясь, где здесь какой корпус. Он простоял несколько минут перед нужной ему дверью, обдумывая, что сказать, если перед ним и в самом деле Вера окажется. Тем более рядом может быть ее муж, буквально за спиной у нее, — нельзя же подводить: вдруг она совсем растеряется, выдаст себя каким-нибудь возгласом, не найдется, как подыграть ему? А может, и не захочет подыгрывать? Все-таки какое-то время прошло, к тому же она ведь так и не написала ему... И вообще: кто он сейчас для нее?