Анатолий Тоболяк - История одной любви

— Ой! — сказала Катя и звонко икнула. — Пожалуйста, извините… Ик!

Сергей шлепнул ее ладонью по спине.

— Это она от счастья, — пояснил он. — Предчувствует новые туфли.

— А ты почему не икаешь?

— Я не слабонервный. Все логично.

— Ну-ну! А где ты думаешь, логик, поселить молодую жену? На раскладушке в гостинице?

Он взъерошил свои светлые мягкие волосы.

— Вообще-то мы думали…

— Ну-ну, это интересно.

— На крайний случай можно построить чум.

— Остроумно.

— Или снять угол.

— Так.

— Или редакция предоставит нам квартиру, — закончил он.

— Блестящая идея. А где ее взять, квартиру?

— Мы не требовательны, Борис Антонович. Какой-нибудь завалящий двухэтажный коттедж нас устроит. Правда, Кать?

— Он шутит, Борис Антонович. Он всегда шутит, — заторопилась она. — Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Мы сами что-нибудь придумаем.

— Думать вам надо, — сказал я. — Вскоре пожалует зима. Походите по поселку, поищите, может быть, кто-нибудь сдаст квартиру. Но шансов мало. Здесь не принято пускать квартирантов. Если ничего не найдете, придется поселить вас на время в кабинете.

Они переглянулись. Кротов присвистнул:

— В вашем кабинете?

— Ну уж так прямо в моем! Есть тут у нас одна свободная комната. Не очень комфортабельная, конечно, но лучше, чем ничего. Во всяком случае, близко ходить на работу.

— Не то, что в Москве, — подхватила Катя самым счастливым голосом. — А я, знаете, думала, что только в Москве трудности с жильем. Оказывается, здесь тоже.

— Вечная проблема, — изрек Кротов. — Строят много, но мало.

— Ты прав, — сказал я.

Мы поговорили еще об обязанностях фонотекаря; я разрешил им посвятить завтрашний день поискам квартиры и оставил их одних.

Квартиру они не нашли.

Мое ходатайство в райисполком не увенчалось успехом. Раньше весны рассчитывать было не на что.

Тогда по моему распоряжению завхоз переоборудовал один из наших кабинетов под жилую комнату. Это было довольно сумрачное и тесное помещение с маленьким окном и грандиозной печкой. На полученный аванс Кротовы купили кровать — старомодную железяку с высокими спинками, — а стол, шкаф и стулья им достались редакционные. Меня утешало, что им не придется возить воду и заготавливать дрова, благо под рукой были бочка и поленница.

Так они поселились в редакции.

Появление Кротовых в редакции не всем пришлось по душе. Иван Иванович Суворов и близкие ему по возрасту творческие работники были открыто недовольны. Смех и грех! Семнадцатилетний юнец, без опыта, без образования, зачислен в штат. Где это видано? Нет, пускай поживет с наше, наберется ума-разума, пускай его жареный петух клюнет куда нужно — тогда и берется за перо! Борис Антонович проявил непонятный либерализм. Скоро он начнет принимать в штат воспитанников детского сада.

Первый конфликт произошел уже через месяц после начала работы Кротова.

Иван Иванович Суворов написал заметку о любопытном происшествии. На реке Котуй эвенк-проводник Хутокогир в схватке с медведем спас двух молодых геологов. Суворов был чрезвычайно горд, что раздобыл эту маленькую сенсацию. Машинистка перепечатала информацию и передала ее Кротову для дневного выпуска новостей. Вскоре появился Суворов. Ему сообщили, что информация у Кротова.

Ссутулившись, с хмурыми складками на лбу Суворов подошел к столу, за которым работал Кротов. Его желчное лицо нервно подергивалось.

— Заметка у тебя?

Кротов продолжал писать.

— Заметка у тебя, что ли? Чего молчишь?

Кротов поднял затуманенные раздумьем глаза.

— Вы ко мне обращаетесь?

— А к кому же еще? Заметку давай!

Кротов отложил в сторону ручку:

— С каких пор мы с вами на «ты»?

— Давай, давай, подумаешь! — поторопил Суворов.

Кротов протянул ему машинописный листок, переправленный так, что за чернильными строками не видно было печатных. Суворов машинально взял листок, взглянул — и лицо его страшно исказилось. Несколько секунд губы старика беззвучно шевелились.

— Это… ты… меня… так?

Кротов безмятежно подтвердил, что он.

Суворов весь задрожал. Взгляд его обошел комнату и снова уперся в листок, словно в какую-то ядовитую нечисть.

В полной тишине Кротов проговорил:

— По-моему, информация неплохая. Факт интересный. Только написана слабо. Я ее сократил, выделил главное в первый абзац и убрал мишуру. В таком виде она пойдет.

Суворов захрипел:

— Ты… учишь… меня?

— А вы что, господь бог?