Александр Демченко - Серебряные крылья

— Я очень много думал об этом. Мы все думали. И мы скоро снова полетим. Иначе нельзя. Иначе ребята в полках будут биться на этой машине…

— Я понимаю… — Вера вздохнула. — Проводи меня, — попросила она.

Они медленно шли по улицам ночного затихающего города. Свежий ветер нагнал тучи, и они плыли, казалось, над самой головой; пахло снегом.

— Тебе не холодно?

— Нет.

Сергей шел и думал: небо холоднее земли. Земля остывает уже вслед за небом. И скоро с неба же полетят белые хлопья, земля покроется снегом, и морозы будут лютовать долгие и долгие месяцы. И все-таки придет время, и снова зазвенят ручьи и понесутся по оттаявшей земле, и деревья вновь окутаются нежно-зеленым дымком, и боль утихнет…

— А здесь жил Гранин.

Вера подняла голову и замерла. Как они попали сюда? Ноги будто сами собой привели их к этому дому, что стоит теперь на улице имени Гранина. Балкон на третьем этаже был закрыт и наглухо зашторен. Лишь свисали с него почерневшие стебли цветов.

Они постояли под балконом, вспоминая, как совсем недавно видели Гранина, беззаботно играющего с детьми, веселого и счастливого…

Наконец Вера сказала:

— Пойдем отсюда, Сережа.

Было уже очень поздно, когда они поднялись на высокий каменистый утес. Внизу мрачно темнела широкая река. Вода катилась могучей лавиной и сливалась вдали с такими же черными скалами на противоположном берегу. Не было видно ни теплоходов, ни речных трамваев, ни вездесущих моторных лодок, только малютка буксир, натужно надрываясь, тянул за собой огромную баржу, да плавучий кран одиноко застыл посреди реки близ песчаной отмели.

— И все равно я боюсь за тебя…

Сергей повернулся. Вера смотрела не на него — на реку, на низкое непроглядное небо, на сумрачные скалы. Взгляд ее был серьезен, как бы обращен в себя. Он взял в ладони ее встревоженное лицо и приблизил к себе.

— Не бойся. Слышишь, никогда не бойся. Это недостойно нас с тобой. Недостойно нашей любви. А я люблю тебя. Слышишь, люблю, но только не бойся. И ни о чем не жалей. Знай, что, если и у меня случится такое же, я сделаю так, как сделал Гранин…

Она вздрогнула, как в ознобе, и сильно сжала рукав его кожанки своими бледными помертвевшими пальцами.

— Верочка, — сказал Кирсанов, — ты понимаешь, как ты мне сейчас дорога, ты понимаешь! Очень, очень… Может, я говорю что не так, но я чувствую, как ты мне нужна. Сейчас, именно сейчас!

— Пойдем, Сережа, я замерзла.

Кирсанов снял с себя тужурку и бережно накинул на плечи Веры. Они шли некоторое время по набережной, и в тяжеловесных, отливающих нефтяным блеском водах реки отражались огни ночного города.

— Отвези меня домой, — сказала Вера и, когда он удивленно и обиженно поглядел на нее, добавила: — Мы должны сегодня расстаться, Сережа.

Голос ее звучал виновато и жалобно, и на Сергея нахлынула теплая волна нежности.

— Хорошо, как ты хочешь…

В такси было уютно, и он всю дорогу бережно обнимал Веру за плечи и молчал, как бы прислушиваясь к той новой, еще не совсем понятной, но беспредельно чистой мелодии, которая рождалась у него в душе.

«Дорогая, милая, я не хочу расставаться с тобой. Я люблю тебя, слышишь, люблю! Нет в мире человека роднее тебя, ты только не гони меня, не отталкивай».

Точно услышав этот внутренний голос Кирсанова, Вера вдруг прижалась к нему и сделалась такой маленькой и покорной, словно девочка, которая так нуждается в его покровительстве.

— Поедем ко мне, — тихо прошептал он.

Вера не ответила, лишь нащупала в темноте его пальцы и крепко сжала их.

Билеты в театр удалось достать с превеликим трудом. Весь город буквально помешался на балете. Уже неделю здесь гастролировал Ленинградский театр оперы и балета. Сегодня шла «Раймонда». И когда Кирсанов, просунув в узкое окошечко кассы деньги, попросил дать ему два билета, солидная кассирша поглядела на него, как на чудака, и изрекла:

— Шутить изволите, молодой человек?

— Никак нет, уважаемая!

Сергей решил идти напропалую.

— Просто от этих билетов зависит моя судьба!

Произнесено это было с таким жаром, с такой решимостью, что кассирша вдруг подобрела и заговорщически подмигнула Кирсанову:

— Так и быть, уделю вам из директорского фонда.

— Спасибо. Век не забуду…

До начала спектакля оставалось часа два, и Сергей, ликуя, что все складывается как нельзя лучше, поймал такси и помчался к Вере. Вот будет для нее сюрприз — она так мечтала посмотреть этот балет. А после спектакля он решил с ней поговорить. И не просто поговорить, а сделать официальное предложение.