Петр Северов - Последний поединок

С этой ночи бессмертный моряк мерещился каждому часовому. Он незримо присутствовал в лагере, наводя на эсэсовцев страх. Они боялись. Вооруженные до зубов, они трусили. Призрак мщения встал над лагерем и не давал тюремщикам покоя.

— Не знаю, верить или не верить, — в раздумье говорил Николай. — Я слышал, что некоторых матросов зарыли живыми. Возможно, и оказался среди них счастливец — он отомстил и еще будет жить. Но главное, вот что осталось и в памяти у меня и в сердце, — как шли они, отчаянные, будто не испытывая боли, не чувствуя холода, не зная страха… Если уж умирать, так только так, как они.

Он говорил о смерти, но верил, все время верил в жизнь.

Шефу не особенно нравились участившиеся отлучки Нели. Он выходил из себя, багровел, кричал:

— В конце концов! Я вас кормлю, одеваю, обуваю, а вы опять куда-то исчезаете! Можете искать другого такого дурака, как господин Шмидт!

Но ласковый тон, каким умела говорить с ним Неля в эти минуты, действовал на шефа неотразимо.

— Мне нужна хорошая хозяйка, — ныл он уже мягче. — Иначе я тоже займусь преферансом или другой азартной игрой. Я все могу проиграть, даже вашу прическу!..

Она притворялась испуганной и начинала хныкать, после чего, точно по заранее намеченной программе, шеф окончательно смягчался и между ними устанавливался мир. Впрочем, господин Шмидт стал более наблюдательным: он следил за каждым шагом любовницы, особенно с той минуты, когда, украдкой проверяя ее сумочку, увидел билет агента полиции.

Но по вечерам, в отсутствии Нели, он действительно стал захаживать к знакомому спекулянту, где допоздна засиживался за преферансом.

Неожиданное приглашение Радомского ошарашило и Нелю и шефа.

Лощеный лейтенант Гедике сообщил, что штурмбаннфюрер устраивает через пару дней в концлагере на Сырце… бал.

— История не знает ничего подобного! — восторженно провозглашал лейтенант. — На это способны только мы! Пусть большевистские агитаторы пишут, что им угодно. Да, мы строги, но мы и снисходительны. Заключенные будут слушать музыку и увидят фейерверк…

Шеф изумился:

— Разве их тоже пригласят на бал?

Гедике посмотрел на него с улыбкой.

— Зачем же их тревожить ночью? Музыка будет слышна и в бараках. А что касается фейерверка, для созерцания его в бараках достаточно щелей. Вы знаете, как остроумно выразился штурмбаннфюрер? Он сказал: «Это будет поистине балет на кладбище!»

Гедике уехал, как обычно, церемонно простившись. Он успел сообщить Неле, что штурмбаннфюрер доволен ею: она не сентиментальна и умеет быстро входить в доверие мужчин. Еще немного практики — и она будет переведена в другой город, ее наверняка ждет успех. Он обещал приехать за ней под вечер и увезти ее в веселое общество своих приятелей-офицеров.

Почти весь день Неля была занята своим туалетом: примеряла то одно, то другое платье — за время оккупации у нее их набралось немало, — суетилась перед зеркалом, меняла прически. Шеф казался озабоченным.

— Сегодня ты очень мил, — сказала она, тронутая его вниманием. — Но почему ты печален?

Он глубоко вздохнул и скорбно поморщил мясистый нос.

— Ах, не надо…

— У тебя секреты?..

— От тебя у меня нет секретов.

— Но что же случилось?

— Просто задумался. Мало ли забот!

Она усмехнулась:

— Какие же заботы?

Он тяжело опустился в кресло и вдруг заговорил взволнованно и горячо. Неля удивилась этому приступу красноречия, но и дрожащий голос, и взгляд, и выражение лица господина Шмидта были такими искренними, что вскоре она стала обращать внимание только на смысл. Он говорил, что им нужно немедленно уехать. Вчера, когда он возвращался от партнера по преферансу, кто-то швырнул в него камень. Позапрошлой ночью неизвестный натянул над тротуаром проволоку, там, где он обычно ходит, и шеф плюхнулся на асфальт. Далее, кто-то написал на тротуаре, прямо против завода, и написал крупными буквами, мелом: «Неля — фашистская сука»… Знает ли она об этом? Наконец — какая мерзость! — пока она была в городе, кто-то подкрался и бросил им в открытое окно дохлую кошку!

Эта дохлая кошка больше всего возмущала господина Шмидта.

— Сегодня вонючая кошка, — выкрикивал он, — а завтра бомба!

Неля не смеялась. Она спросила озабоченно:

— Что же ты думаешь делать?

— Фатерлянд, фатерлянд… — твердил господин Шмидт.

— Один?

— О нет! С тобой.

— А что от меня нужно, дорогой?

Он потупил глаза.