Петр Северов - Последний поединок

Он мог бы уже сменить свою штатскую одежду на офицерский мундир — его длительной тайной деятельностью в Киеве гестапо было довольно. Но Кухар считал, что конец маскарада для него еще не наступил: в его записной книжке еще оставались десятки адресов.

Он избирал в городе свои тайные тропинки, навещая старых кадровиков «Ленкузни», «Арсенала», депо, избегая лишь той далекой окраины, где ему довелось пережить несколько очень неприятных минут.

Одна из таких тропинок вела к хлебозаводу. Здесь он мог действовать открыто, защищая своих друзей-спортсменов от произвола хозяина. Именно этим стремлением облегчить их судьбу он объяснял им свои посещения господина Шмидта. Следует заметить, что визиты Кухара к шефу не были безрезультатны: дважды после его посещений господин Шмидт раскошеливался на хороший обед для бригады грузчиков.

Еще в те дни, когда на хлебозаводе была организована футбольная команда, Кухар задумался над этим фактом. Если даже команду объединяли только спортивные интересы, все же она представляла из себя пусть небольшой, однако уже давно сплоченный коллектив советских людей. Не могло быть, думал он, чтобы этот коллектив спортсменов, бывших красноармейцев совершенно устранился от событий, которыми жил Киев, — от его тайной, а подчас явно отчаянной и мужественной борьбы. Дальнейшие наблюдения все больше убеждали его, что он не ошибся. Когда он настойчиво советовал команде проиграть «Люфтваффе» или, в крайнем случае, свести игру вничью, он проверял свои подозрения. Победа киевлян и демонстрация на стадионе окончательно уверили его, что командой руководит какая-то организующая сила. Для Кухара было бы большим просчетом, если бы теперь он показал себя ротозеем, если бы позволил кому-то другому перехватить факты и без него разоблачить этих скрытых ненавистников нового порядка. Он не сомневался, что сам Эрлингер, которого в день матча он видел на стадионе, был бы благодарен ему за доказательства преступного заговора киевских спортсменов. Кухар был опытным шпиком — он подумал о том, что теперь, после матча, киевское партизанское подполье должно было проявить внимание к этой группе, продемонстрировавшей на стадионе подлинное мужество. Вот почему, направляясь к заводу и заметив у ворот Русевича, Климко и неизвестного третьего человека, он сразу же заинтересовался неизвестным, но постарался скрыть свой интерес к нему.

— Коля! — закричал Кухар удивленно и радостно, маша Русевичу кепкой и ускоряя шаг. — А я-то думал, что успею как раз к обеденному перерыву. Куда вы направляетесь? Шеф отпустил вас домой?

Русевич нисколько не обрадовался этой встрече, в слащавом добродушии Кухара он давно уже угадывал фальшь. Он не забыл о письме, которое этот болтун якобы получил из Одессы.

— Ты успел к перерыву, — сказал Николай. — Но что у тебя за привычка обниматься. Оставь.

Он отстранил руки Кухара, но тот, не смущаясь, обнял Климко.

— Друзья! Какая радость! Признаться, я очень переживал за вас. Но человек, вполне осведомленный сказал мне, что вы прощены. В самом деле, было бы очень странно, если бы вас наказали за победу. Ведь это же спортивная победа, не больше! Правда, венгры вели себя недостойно. Говорят, им готовится нахлобучка. Но и в этом вы, конечно, не виноваты: игра есть игра!

Он обернулся к Дремину, протянул руку:

— С кем имею честь?

— Просто пожарник, — сказал Николай.

— А, огненных дел мастеровой, — дружески улыбнулся Кухар. — У вас там подобраны отличные ребята. Кстати, я знаком с вашим начальником… Эх, запамятовал фамилию. Высокий такой, майор…

Взгляды их встретились, напряженные, вопрошающие. Дремин не видел улыбки Кухара, не заметил смешливых морщинок, собранных в уголках глаз. За этой открытой и ясной улыбкой, в настороженной неподвижности зрачков Дремин прочитал ответ на свой вопрос. Прочитал, но не испугался.

— Видите ли, — мягко сказал он, — не знаю, как вас величают, наша охрана военизированная. Порядки строгие. Поэтому я не имею права назвать фамилию нашего начальника.

— О, да вы примерный служака! — засмеялся Кухар. — Правильно. Порядок нельзя нарушать. А сейчас по делам пожарной службы? Ладно, не спрашиваю. Поскорее возвращайтесь, Русевич, я вытребую у шефа для вас праздничный обед.

Он снова взметнул кепкой и зашагал к заводским воротам. Дремин озабоченно посмотрел ему вслед.

— Кто такой? Какие у него на заводе заботы?

— Я сам хотел бы знать, кто он такой, — сказал Алеша. — До войны занимался физкультурными делами от профсоюзов. Был активистом. И сейчас активист. А что он у немцев делает — непонятно. Кажется, организует физкультурников…