Василий Еловских - Четверо в дороге

— Ну, а как? — Сейчас в глазах у Птицына было любопытство и голос почти дружеский. — Ведь никто ничего делать не будет.

Все засмеялись, кроме Дубровской, которая с сочувствием и, как показалось Ивану Ефимовичу, с жалостью смотрела на него, но почему-то сурово поджимала губы. И эта суровость озадачивала Лаптева.

— Директор может поговорить с кем надо в рабочем порядке. Повторяю, специалист должен чувствовать ответственность за свой участок работы. Быть творцом, организатором, а не просто исполнителем. Я слышал, как вы, товарищ Птицын, заявили вчера Утюмову: «А я при чем? Вы сказали сделать так, и я сделал». Речь шла о семенах. Забавно получается: вместо того чтобы все вопросы решать самому, вы ждете, что скажет директор. А ведь вы главный агроном, не директор вам, а вы должны помогать директору в вопросах агрономии. Что такое агроном? Ничего, ничего, здесь полезно об этом вспомнить. Я беру сельскохозяйственный словарь-справочник, вот он здесь лежит, на столе. Читаем: «Агроном — это специалист сельского хозяйства с высшим образованием, организатор...» Я повторяю: «Организатор многоотраслевого сельскохозяйственного производства, обладающий всесторонними знаниями в организации, технике и технологии основных отраслей сельского хозяйства, свойственных данной природно-экономической зоне страны, и применяющий свои знания для наиболее эффективного использования средств производства и достижения высоткой производительности труда». Словарик старый, но в общем-то написано правильно и довольно ясно. Как вы думаете, товарищ Птицын?

Лаптева так и подмывало сказать агроному что-то резковатое, но он сдерживался: резкое слово порою действует хуже удара, грубость помнят долго.

— Мое дело — разведение, кормление, содержание и правильное использование сельскохозяйственных животных. Я должен все делать для того, чтобы совхоз получал больше свинины, чтобы повышалась продуктивность животноводства. Таковы мои обязанности как главного зоотехника.

Птицын криво улыбнулся.

Лаптев повысил голос:

— Что проку от специалиста, если он только напичкан энциклопедическими знаниями, а организатор плохой. Если он тем и занят, что болтает...

«Сорвался. Не надо!»

— Я два месяца буду замещать директора. И в эти два месяца никаких общесовхозных планерок не будет. Когда возникнут вопросы, обговорю с теми, кого они касаются. Если потребуется, вызову... Решим, что надо, без лишних слов. О телушке и веревке разговор можно будет вести дома, за чашкой чая.

«Мягче надо, мягче. Спокойнее доказывать».

— Я вас, товарищи, подменять не буду. Сами все решайте. Все! У каждого свой участок, вот и командуйте. А от меня команд не ждите. Если нравятся планерки и считаете, что без них нельзя, пожалуйста, проводите. Если главный агроном считает, что ему надо собрать агрономов, пусть собирает. Он — хозяин. А потом мы с него спросим за все. Вот так! Управляющие фермами, агрономы и зоотехники ферм по любому поводу звонят директору. Заболели поросята — директору... А почему не ветеринарному врачу? Вчера об этом звонили Максиму Максимовичу. А разве Утюмов — врач? Пришел рабочий из Травного. Кто-то разбил стекла в квартире. Примите меры. Значит, директор должен выступать еще и в роли милиционера. Едва ли кому понравится такая роль.

Лаптев немножко схитрил, произнося последнюю фразу. Утюмов не прочь был поработать и за милиционера. Что произошло?

Выслушав рабочего, директор поморщился, будто осушил стакан с клюквенным соком: «Это все пьянчужки! А Вьюшков — потатчик». Лаптев спросил: «Почему вы с этим вопросом пришли сюда?» — «Да, едрит твою, второй раз уж такое. В прошлом годе гайку в окошко всадили». — «Говорили милиционеру?» — «Говорил. А он, едри его!.. А если Максим Максимович ввяжется, то тут уж...» — «Садись! — скомандовал Утюмов и поднял телефонную трубку. — Ты, Вьюшков? Здравствуй! У меня твой человек. Да, да, он! А ты как знаешь, что он сюда поехал? Видел, а не спросил зачем. Зря не спросил. На тебя жаловаться приехал, ха-ха-ха! Говорит, что в Травном много хулиганья и жулья развелось. Вольготно им под твоим крылышком. Да вот говорит, что опять окошко у него высадили. Займись этим делом. Давай, давай, а то под лежачий камень и вода не течет».

«До чего же он любит всем известные пословицы».

Утюмов проговорил с управляющим еще минут десять, все о том же разбитом оконном стекле, и, перед тем как положить трубку, сказал: «Смотри, Вьюшков, а то рыба с головы гниет». И повернулся к рабочему: «Езжай обратно. Будет наведен порядок».