Владимир Попов - Закипела сталь

— А если убьют, кто за вас отвечать будет? Я? Не хочу. У меня своих забот — вот сколько. — Он провел ладонью по горлу. Но помрачневшее лицо Крайнева неожиданно расположило полковника. — Ладно, шут с вами! Охота лезть в пекло — лезьте. Только от меня — ни шагу.

Сергей Петрович вышел из КП, взобрался на пригорок и огляделся. Перед ним расстилалась выгоревшая на солнце донецкая степь, искромсанная окопами. Вдали на горизонте маячили трубы родного завода, высились терриконы. Ничто бы не привлекло посторонний глаз в этой скучной, однообразной картине, но для Крайнева она была всего милее и желаннее. Он снова в родном краю, может быть, сегодня уже войдет в родной город. Он мысленно прикинул расстояние до заводских труб — да, возможно, сегодня. Вечером он уже увидит Валю или узнает… Нет, увидит, увидит!

Кто-то положил руку на его плечо. Крайнев обернулся — Матвиенко.

— Бывают же встречи! — Матвиенко обнял Крайнева, больно прижав к его ребрам автомат. — Увидел тебя из блиндажа — думаю: что за чудо…

Сергей Петрович бегло рассказал обо всем.

— Смотри, от меня ни на шаг, — предупредил Матвиенко, и Крайнев усмехнулся, вспомнив о таких же словах полковника. — Как же ты без оружия? Ну, не беда, достанем. Сейчас его хоть завались.

— Я у полковника не просил — и так еле-еле разрешил остаться, — оправдывался Крайнев.

Матвиенко исчез и вернулся с автоматом и запасным диском в кожаном чехле. Вручая Крайневу оружие, покровительственно сказал:

— Ну, ну, повоюй за свой город. Хлебни и нашей солдатской каши, это не вредно.

Щедро рассыпая позолоту на побуревшую степь, медленно опускалось к горизонту солнце. Зной спадал. От деревьев ложились длинные тени. В траве дружно стрекотали кузнечики, поодаль неумолчно кричали свое «пид-падом» расплодившиеся за эти годы перепела. Монотонное гудение неслось по проводам, тянувшимся вдоль железнодорожной колеи. Было так тихо в этот предвечерний час, что Крайневу показалось, что уже нет войны и они с Матвиенко вышли, как в мирное время, подышать после рабочего дня ароматным степным воздухом, потолковать на приволье о том, о сем.

Под мягкими лучами солнца все казалось удивительно отчетливым, рельефным, мирным. Только сожженная будка путевого обходчика напоминала закопченными продырявленными стенами о том, что идет война, да легкий, стремительный вечерний ветерок доносил порой глухие отзвуки канонады.

Матвиенко достал бинокль, долго смотрел на город, потом передал бинокль Крайневу, и тот не мог оторвать застывшего взора от знакомых ему труб.

— Полковник тебе не сказал, что завод захватили рабочие? — спросил Матвиенко.

— Рабочие? — У Крайнева заколотилось сердце. «Значит, живут подпольщики. Вот будет встреча!»

— Нам приказали идти им на помощь. Наши части двинулись в обход, чтобы перерезать врагу дорогу, но замешкались. Ждем от них сигнала.

Высоко в небе, наполняя воздух грозным гулом, прошли с востока краснозвездные бомбардировщики, эскортируемые истребителями.

— Боюсь за завод, — сказал Крайнев, проследив за тающим в небе пунктиром.

— Завода не тронут. Наши действия координированы с подпольщиками. Не та сейчас война. Первое время мы пальцы кусали от злости. Ползут их танки, летят самолеты, а мы? Встречали только артиллерией и то не всегда. Ох, и трудно приходилось!.. Теперь превосходство у нас и в воздухе, и на земле. Танки наши… Да что и говорить, идем, покажу.

Зашагали по заросшему неприхотливой лебедой железнодорожному полотну. Среди деревянных шпал попадались немецкие из рифленого железа. Рельсы, покрытые тонким налетом ржавчины, под лучами заходившего солнца тускло отсвечивали медью.

Вдали показался сероватый дымок.

— А что, если бронепоезд сюда заскочит? — спросил Крайнев.

— Ну и что ж! Заскочит — тут ему и конец. — Матвиенко показал на густо разросшиеся деревья — они далеко тянулись вдоль пути.

Железнодорожное полотно, прямое, как бывает только в степных местностях, походило на аллею. По обеим сторонам его, сколько хватало глаз, тянулись заградительные полосы из многолетних деревьев. В их гуще Крайнев увидел тщательно замаскированные танки. Танкисты, все, как один, — в пробковых шлемах — расположились тут же на траве: скоро бой, и надо было отдохнуть. Перепрыгнули через кювет, подошли к танку. Крайнев невольно залюбовался строгими линиями огромной, мощной машины. Ствол пушки длинно тянулся вперед и придавал танку угрожающий вид. Корпус был тщательно вытерт, словно экипаж готовился не к бою, а к параду. Только отполированные до зеркального блеска землей гусеницы и вмятины на броне свидетельствовали о том, что с боями пройдены многие сотни километров. В застоявшемся воздухе пахло машинным маслом, бензином и махоркой, которую дружно курили наслаждавшиеся непредвиденным отдыхом бойцы.