Владимир Смирнов - Над океаном

Лопатюк добежал до истребителя, и, хрипя одышкой, полез на крыло, и схватил Толю за вялые плечи, затряс, зашарил толстыми обгрызенными до крови пальцами по ремням, щупал лицо Толика и бормотал, задыхаясь, перекошенным ртом:

— Сел, сынок? Сел, сел... И целехонек... Вот и ладно, и хорошо, и славно, и сейчас спать пойдем, сынок, спать...

Но толпа уже набежала, и кто-то, гулко дыша, вынырнул из темноты и, срываясь каблуками, взобрался на крыло, с лязгом открыл замок привязных ремней, и еще кто-то лез на самолет, чьи-то руки, ободрав ему ногтями подбородок, содрали с него ларингофоны, сорвали шлемофон. И его уже вытаскивали из кабины, тащили, волокли на руках на землю, передавая с рук на руки, и ставили на ноги, и тискали, хохотали, лупили по плечам, спине, голове в сумасшедшем счастливом гаме. Кто-то стаскивал с него парашют, больно вывернув руку, и радостно орал Сашка Мул, распихивая всех, суетясь и всем мешая:

— Сто! Сто лет твои, молоток! Во дал! Во дал струю! — И больно бил Толика кулаком по плечу и кричал: — Ну, кто был прав?! А я знал, я говорил!

И заревел басом здоровый Лешка Огарышев:

— Тащи его в столовку! Тащи его как есть! Он же па-па-ша! Он же сына сегодня родил! — И слова его покрыл торжествующий, радостный гул толпы.

Толя шел в этой толпе, в этой радостно гогочущей, галдящей, орущей родной толпе. Его на ходу обнимал за плечи всегда сдержанный, всегда грубоватый и сердитый Ростов. Крутился в ногах планшет, тяжко хлопал по бедру пистолет, а из кармана реглана еще торчал забытый там бортпаек, и в ухо что-то непонятное кричал сияющий Мул, и Адамов ухватил его за рукав и долбил на ходу же в ухо: «Так ты понял? Ты гляди, не забудь!»

— Все... — шептал Анатолий. — Все, сынок. Долетели. Все хорошо. Теперь мы вместе...

И думать про завтра он уже не мог. Завтра будет только завтра. «Сегодня я увижу своего сына. Сына, с которым мы все-таки разделим этот мир. Громадный прекрасный мир — на двоих. Сегодня я его увижу, своего сына, и расскажу ему все, и скажу ему самое главное — этот мир прекрасен, и никто его у нас отнять не может, и ме́ста — вот это главное! — ме́ста в нем хватит для всех! Сегодня я увижу своего сына — увижу себя.

У нас ведь сегодня праздник. Ох, какой же замечательный у нас праздник! У нас сегодня — День рождения!»

РУД — рычаг управления двигателями.

ПДГ — парашютно-десантная группа, комплектуемая из имеющих парашютную подготовку, физически выносливых и профессионально хорошо подготовленных летчиков, парашютистов и медиков, группа розыска и спасения экипажей, совершивших где бы то ни было вынужденную посадку.

СМУ — сложные метеорологические условия.

ПРП — помощник руководителя полетов.

«С посадкой, остаток семь тонн» — пилот предупреждает о своем окончательном решении выполнять посадку и информирует о наличии топлива в баках.

На Пе-2 стояли два мотора ВК-105ПФ мощностью 1250 л. с, которые давали бомбардировщику вполне «истребительную» скорость — до 550 км/ч.

— Этого не может быть... Русский разведчик?.. (нем.)

«Сто девятый» — самый массовый истребитель люфтваффе Бф-109 (но не Ме-109, как его чаще всего именуют по установившейся и ошибочной традиции).

РПК-10 — радиополукомпас.

НАВИП — навигационное предупреждение.

NAVY — (англ.) военно-морской флот.

US NАVY — (англ.) ВМС США.

ПВД — приемник воздушного давления.

Мателот — корабль, головной в кильватерном строю.

Штурман-оператор является членом экипажа, ответственным за энергоснабжение бортовых систем.

Умформер — преобразователь тока.

Распределительная коробка.

ЕСУВД — Единая система управления воздушным движением.

СНИС — служба наблюдения и связи.

ДОС — дом офицерского состава.

ГКП — главный командный пост.

ЦПУ — центральный пост управления (машинное отделение).

«Чайка» — истребитель-биплан И-153, называемый так за характерный излом верхнего крыла. «Ишак» — истребитель И-16.