Анатолий Маркуша - Нет

В расчетный час самолет Канаки выходит на дальний привод, снижается и неслышно катит по бетону.

Летчики прощаются.

— Спасибо, Сережа, выручил… — говорит Хабаров. — Я надеюсь, Дима, что вы на меня не в обиде? Ах, вы чудно выспались? Тогда тем более… Всего хорошего (это штурману)… До свидания. Движки у вас просто звери, как говаривал, бывало, Алексей Иванович Углов, чистые звери! (Это бортинженеру.) Всего хорошего, желаю вам на ближайшие десять лет дистиллированного эфира (это радисту), — и, задержав ее руку в своей руке: — Будьте здоровы, Лилечка, если этот коварный мужчина (взгляд в сторону Канаки) станет вас обижать, немедленно звоните мне. Телефон не потеряйте. Я жду!

И всем:

— Сверкнув чемоданами, он исчез в голубых сумерках, напоминавших об уюте, домашнем очаге и ужине в узком кругу особо доверенных лиц…

— Трепло, — сказал Канаки, — но летает, собака, дай бог, дай бог!

— Силен, — сказал Дима.

— Политик, видать. Бо-о-ольшой политик, — сказал бортинженер.

— Ничего у тебя приятель, командир. Сколько ему лет? — сказал штурман.

Радист промолчал.

— Неприлично красивый мужичина, — сказала Лилечка, — даже не верится, что такие бывают на самом деле.

Дома Хабаров появился уже под вечер. Мать испугалась:

— Что случилось, Витенька? У тебя же еще семнадцать дней…

— Соскучился! Понимаешь, соскучился. И потом, чего там хорошего, на этом юге — море и то соленое.

— Ты все шутишь, а на самом деле что-то скрываешь.

— Ничего я не скрываю. Чего мне скрывать? И вообще расскажи лучше, какие тут новости.

— Ничего особенного без тебя не случилось. Звонил два раза Алексей Алексеевич. Ты ему для чего-то нужен. Кира звонила… Еще заходил старший лейтенант. Фамилию я записала, сейчас погляжу…

— Какой из себя?

— Молодой, симпатичный, очень вежливый… Румяный…

— Блыш?

— Да-да-да, Блыш. Правильно.

— И что?

— Ничего. Сказал, навестить тебя хотел. Сестрица твоя прислала письмо на двенадцати страницах. Обижается, почему я к ней не переехала на то время, что ты был у моря, и, как всегда, ревнует…

Мать стала, подробно рассказывать про сестру Виктора Михайловича, про ее письмо, про всякие жизненные затруднения, но Хабаров слушал не очень внимательно, все время поглядывал на телефон.

— Ты ждешь звонка, Витя?

— Нет. Я думаю: звонить или не звонить?..

— Если человека терзает какой-то вопрос, — сказала мать, — лучше этот вопрос задать. Пусть тебя не устроит ответ, ноты снимешь лишнюю нагрузку с психики…

— Да? Это научно? Или это самодеятельная психология?

— Это серьезно, это подтверждается опытом. Виктор Михайлович набрал номер. Мать хотела было выйти из комнаты, но он удержал ее взглядом.

— Вадим Сергеевич? Докладываю: Хабаров прибыл по вашему указанию. Здравствуйте… Спасибо, хорошо, очень даже хорошо… Что значит, как сумел? Зайцем прилетел, без билета… Правда… Не имей сто рублей, а имей одного друга — командира корабля и вашу телеграмму в кармане…

Анна Мироновна видела, как оживился сын, и, хотя она понятия не имела, что сообщает ему Вадим Сергеевич, радовалась — у Вити все хорошо!

А Вадим Сергеевич между тем говорил Хабарову, что гидравлическую систему управления смонтировали на тридцатке. Машину облетал Володин. Двигатели Бокун гоняет на тридцать второй. Пока еще налетал мало, судить о чем-либо рано, но отказов не было. Летающая лаборатория скоро выйдет…

— Ну, а сроки наверху нам установили? — спросил Хабаров.

— Да. Шесть месяцев дали и предупредили: это на все про все, отсрочек не будет.

— Шесть месяцев не шесть дней, жить можно.

— Мне кажется, что вы вернулись в хорошем настроении, Виктор Михайлович?

— Да. В хорошем. Вы недовольны?

— Почему недоволен, я очень доволен и надеюсь вас завтра с утра увидеть.

— Конечно. Свидание номер один, Вадим Сергеевич. Под часами на проходной в восемь сорок пять, идет?.. Хабаров набрал еще один номер телефона.

— Квартира генерала Бородина? Евгения Николаевича можно? Хабаров. Спасибо.

И сразу же услышал низкий раскатистый голос:

— Привет, Виктор Михайлович! Как нельзя более кстати, просто по заказу… Я тебя в приказ уже вставил, но хотел все-таки согласовать… Комиссию для приема на курсы испытателей мы составили. Ты будешь моим заместителем, есть? Тебе поручается проверка техники пилотирования и вообще вся летная часть дела, а мне — бумаги и прочее. Не возражаешь?

— Какие же могут быть возражения, раз вы уже приказ отдали? Мое дело отвечать: «Слушаюсь!» — и исполнять…