Борис Бурлак - Граненое время

Судя по всему, экспедиция обосновалась здесь давно, и прочно: механическая мастерская, гараж, электростанция, приземистый корпус управления, однотипные саманные коттеджи и даже усадьбы индивидуальных застройщиков с их разностильными домиками.

Надежде Бороздиной нравилось это селеньице, не помеченное на карте, и она с удовольствием отправлялась на базу экспедиции, когда начальник планового отдела посылал ее, инженера-экономиста, с каким-нибудь, поручением к геологам. Радовала и лишняя встреча с Натальей Сергеевной Журиной. Они познакомились на прошлой неделе, вместе просидев весь день за проектом титульного списка изыскательских работ для «Никельстроя». После работы Наталья Сергеевна пригласила ее к себе:

— Идемте, идемте, накормлю вас свежей рыбой. А заодно посмотрите мою хату.

Это был чудный теремок над обрывом, огороженный с трех сторон штакетником. На грядках зеленые заросли редиса, укропа, лука, и тут же маки, жарко разгоревшиеся на ветерке. Ну прямо-таки райское местечко.

В доме — две комнаты и кухня — была идеальная чистота. Каждая вещичка на своем месте. Ничего лишнего, никаких безделушек. Открытая книга — на тумбочке, приютившейся в углу, рядом с кроватью. Тут и спрашивать не надо: без того ясно, что Наталья Сергеевна живет одна.

— Идемте на берег, я сейчас наловлю окуньков на уху. Или пожарить лучше, — говорила хозяйка, не обратив внимания, что гостья немножко задумалась, тайком оглядев ее жилище.

— Вы так уверены в успехе рыбной ловли?

— За сазанчиков не ручаюсь, а окуней будет сколько угодно.

Они сошли к воде по щербатым ступенькам земляной лестницы, которую Наталья называла самодельным, эскалатором, и очутились на мостках под высоким глинистым обрывом, сплошь исколотым гнездами стрижей. У причала мерно покачивалась одинокая плоскодонка, в ней лежали бамбуковые удилища, спиннинг, сетки.

— Хотите испытать счастье? — спросила Наталья.

— Нет уж, я посмотрю, поучусь.

— Ветрено сегодня, ну да нам только на уху.

Она размотала капроновую леску, как заправский рыбак насадила на крючок извивающегося червя и, плавно размахнувшись, забросила удочку подальше от тальника. Выпрямилась, замерла.

— Смотрите, смотрите, — зашептала она.

— Смотрю, смотрю...

Поплавок нырнул раз, второй. Ширясь и слабея, побежали от него круги. Когда их внешний ободок коснулся тальника, поплавок нырнул в третий раз — глубоко, совсем, и Наталья, изогнувшись, ловко подсекла, уверенно и не спеша выбросила на берег окуня. Ощетинившись, он упал в траву — зеленоватый, с темными полудужьями на спинке. Надя вскрикнула от радости. Теперь она уже с завистью поглядывала на то, как Журина, раскрасневшись и вытягиваясь в струнку, с мальчишеским азартом выуживала очередного окуня.

— Однако пора домой, — сказала Наталья.

— Да, пожалуй, — неохотно согласилась Надя. Она готова была простоять здесь дотемна.

И за ужином Наталья говорила о чем угодно, только не о себе. Рассказывала историю открытия в Зауралье никеле-кобальтового месторождения, живо интересовалась строительными делами. «Привыкла жить одной работой», — отметила Надежда.

— Оставайся у меня, — предложила вдруг хозяйка. — В самом деле, завтра же воскресенье.

— Нет-нет, я пойду. Мой дядюшка строгих правил, начнет разыскивать по всей округе.

Над степью полыхала вечерняя заря. Где-то там, за Уралом, июньское солнце подожгло сухие ковыли, и они, мгновенно разгоревшись, щедро высветили все ближнее Притоболье, — так, что была видна на озерах каждая камышинка. Ветер дул с запада: огненный вал, казалось, приближался с такой скоростью, что вот сейчас степной пожар перекинется и на строительные леса, забушует в междуозерье, вскинется над чащобой камыша, испепелит все живое и пойдет дальше на восток, в Сибирь. Недаром в небе то и дело, спеша необыкновенно, пролетают встревоженные утки, и беркут, которому давно пора бы на покой, кружит, набирая высоту, над холмом с гранитным выступом. Странно, что никто не бьет в набат.

— Значит, завтра опять будет ветрено, надоело уже, — сказала Наталья. — Ну вот, я проводила тебя. До свидания.

— Спокойной ночи. Спасибо вам за все.

Отойдя друг от друга на несколько шагов, они оглянулись как по уговору. Надя не нашлась, что еще сказать ей на прощание, а Наталья крикнула, приветственно махнув рукой:

— Заходи обязательно!..

«Ненайденная любовь — та же потеря», — заключила Журина, думая о Бороздиной.