Анатолий Маркуша - Завещание грустного клоуна

Мы много спорили, никогда не ссорясь, стараясь понять друг друга, людей, события, правильно оценить обстоятельства. Его сын, человек некоммунистической ориентации, как-то сказал отцу: «Придет время и такие, как ты, правоверные будут на столбах висеть». Он сильно переживал такое. От сына легко ли услышать?

Заслуженный полярник испытывал тревожную потребность оправдать свое существование не только тысячами ледовых посадок, сотней боевых вылетов в тыл противника, безупречной пилотской службой, но еще и пониманием жизни, во имя которой безропотно трудился год за годом. И это давалось ему с трудом.

Наше интенсивное сближение еще продолжалось, когда он, случалось, пропадал надолго. Сначала я беспокоился, потом он пояснил — рецидив Арктики, время от времени испытываю потребность в уединении. Забираюсь на подмосковную дачку и какое-то время избегаю всяких встреч. Когда декабрьским вечером прозвенел телефон, я никак не ожидал беды.

— С приближающимся Новым годом! — услыхал я его приглушенный голос, как мне показалось, звучавший из невероятной дали.

— Откуда ты говоришь?

— Да из больницы, прихватило…

— Подожди… давай координаты, я завтра приеду.

— Не суетись. Ничего не надо. Желаю тебе жизни, а я через два-три дня помру. — И прежде, чем я нашелся, что сказать, он закончил: — Я хорошо погулял на этом празднике, пора и честь знать. Прощай!

Есть же настоящие люди на нашем свете. Жить умеют не суетясь, умирать не кокетничая, они нас учат не столько словами, сколько собственным примером.

Сначала коротенький пролог. В свое время был у меня, как говорится, несколько затянувшийся, лениво текущий роман с чужой авиационной женой. Мой друг характеризовал эту даму сердца так: а ничего себе, канашка! И так уж получилось, когда ее муж вернулся из затянувшейся загранкомандировки, я оказался в положении друга дома. По молодости лет мне льстило его расположение и привязанность детей, сказывалось, наверное, влияние французской литературы. И вот приезжаю однажды, как было договорено, и узнаю — хозяевам невозможно не уйти из дома: сослуживец пожалован полковником и, что еще важнее, отмечает новоселье. Обижаться не на что: непредвиденные обстоятельства у кого не случаются, и я готов был тут же отработать полный назад. Но и жена и муж решительно воспротивились: пойдешь с нами.

— Да что я попрусь в полковничье общество? Как я буду там выглядеть в тощих лейтенантских погонах, среди совершенно незнакомых людей?

— Можешь надеть мой штатский костюм, — предложил муж, — если тебя смущают погоны…

— Не торгуйся, ступай в спальню, переодевайся, — распорядилась жена, — ты прекрасно знаешь, я не люблю опаздывать.

Короче говоря, я подчинился.

На новоселье собралась большая компания и, когда мы, немного запоздав, появились в обществе, разогрев уже начался — тихо позванивали рюмки, временами раздавались подвизгивающие смешки милых дам. Словом, все шло, как это обычно бывает в офицерской компании.

Едва очутившись в незнаком доме, я заметил — надо всем сборищем возвышается могучий человек-гора в новеньком генеральском мундире, густо увешанном орденами и медалями.

Прошло совсем немного времени. Шум заметно усилился. С разогревом покончили, началась раскрутка, хозяин дома врубил оглушительную музыку, кто-то порывался танцевать. Не скажу, что вся эта кутерьма доставляла мне большое удовольствие, но сбежать я не мог, как и куда уйдешь в чужом костюме? К тому же и дама сердца успела шепнуть:

— Терпи, мы долго тут не пробудем, очень шумно и пьяно идет, а я этого не люблю.

Почти следом замечаю — генерал вроде бы мне делает знаки из коридора — подойди, как я понял. Ни сном, ни духом не ведая, на что я понадобился, иду. Он тихо так, почти шепотом спрашивает:

— Рыжую курву в зеленых шелках наблюдаешь? Поработай клоуном, Петя, выручи! Эта курва — моя жена… надо ее отвлечь, чтоб не шипела. Она на молодых падкая, Петя…

Почему он окрестил меня Петей, ума не приложу… На брудершафт мы не пили — точно. С какой стати мне развлекать его жену?..

— Она на самом деле твоя жена, Петя? И до какого уровня ты позволяешь мне опускаться, Петя? Клоуны любят терять штаны по ходу дела.

Он смотрит на меня с нескрываемым изумлением и говорит:

— Однако, ты нахал крупного калибра и веселый малый, откуда ты такой взялся?

— Откуда все берутся, Петя… просто мы почему-то быстро забываем об этом.

Генерал хлопает меня по плечу, одобрительно и сильно припечатывает своей тяжелой лапищей: