Петр Проскурин - Тайга

— Эй, Рогачев, подожди! — запоздало попытался остановить его Горяев, но Рогачев уже больше не оглянулся, ему наконец просторно стало на душе от своего решения все бросить и идти прямо домой, что мог, он сделал, а все остальное уже не его дело, на это есть суд и милиция, а ему за всю эту муру памятника не поставят, а времени уйму потерял.

Весело поглядывая кругом и радуясь обновленному бурей миру, он бежал скоро и ловко, потому что путь шел все время под уклон. Он отлежался за эти дни и набрался сил, и теперь уже ничего не было страшно: четыре дня ходу пустяк для него, ну, за то, что припоздает на несколько дней, начальство отругает, на том и сойдет. Правда, еще от собственного домашнего начальства, от Таськи, здорово достанется, вот уж покричит так покричит, душу отведет, думал он с удовольствием, видя перед собой возмущенное лицо жены, сейчас всякое воспоминание о доме было ему приятно. Лыжи скользили по синеватому, словно подсвеченному изнутри снегу легко и свободно, и Рогачев, отдавшись ровному движению, часа два шел не останавливаясь.

Он оглянулся где-то у подножья сопок, там, где тайга уже начинала вгрызаться в сопки по распадкам, и остановился.

Он увидел на ослепительно сияющем склоне темную точку, движущуюся по его следу. Вот сволочь, подумал Рогачев беззлобно, напал черт на грешную душу.

Рогачев подумал было остановиться и дождаться Горяева, затем, после небольшого раздумья, пошел дальше, в конце концов, он не мог запретить Горяеву идти, куда ему хочется, он лишь испытывал какую-то связанность от непрерывного ощущения другого, постороннего человека, неотрывно идущего по следу, как ни странно, уже не казавшегося ему чужим.

Его все гуще охватывала со всех сторон неподвижная, белая тайга, деревья, заваленные снегом, все-таки были живыми, и Рогачев чувствовал их ждущую, притаившуюся до поры жизнь, и от этого ощущения, почти запаха теплой земли и зелени в него опять начинало закрадываться смутное беспокойство.

Солнце низилось, от деревьев бежали, удлинялись размытые тени, еще один день кончался, и нужно было выбирать место ночлега.