Виктор Баныкин - Андрей Снежков учится жить.

На промысле, около подготовляемой к пуску буровой, девушек поджидал бригадир монтажников Устиненко.

— Пришли, трясогузки? — спросил Устиненко, жмуря влажные колючие глаза. — Носики отморозили?

— Тоже выдумали! — засмеялась Валентина Семенова. — Мы ведь невесты! И женихи с нами!

И она попыталась обнять Егора. Но Егор вырвался, отбежал в сторону.

— Вся табачищем провоняла, а еще лезет! — проворчал он себе под нос, диковато сверкая белками.

— Вижу, дивчины бойкие. А с делом справитесь — посватаюсь, — сказал Устиненко и принял картинную позу, молодцевато выпятив грудь и расправив покатые плечи. — Чем не жених? А что усы побелели, так их, пес возьми, в два счета сапожной ваксой намажу!

Перебрасываясь с девушками шутками, Устиненко повел шумную толпу молодежи к траншее, прорытой от водокачки к насосному сараю буровой. На дне траншей уже лежали водопроводные трубы.

— Ваша боевая задача, — сказал мастер, — закончить утепление этой линии. Траншея наполовину уже засыпана землей. Берите лопаты, ломы и начинайте...

Работали девушки дружно и старательно. Ни в чем не уступали им и подростки.

В половине четвертого, во время очередного отдыха, к Маше подошла Каверина. Маша сидела на низеньком пенечке, обхватив руками колени, и весело смеялась.

Она смотрела на высокую Семенову и маленькую, толстенькую девчурку, чертежницу из геологического отдела, с визгом и хохотом бегавших друг за дружкой вокруг большого порожнего ящика с надписью: «Осторожно. Не кантовать!»

— Валька, берегись! — кричала Маша, когда подругу настигала проворная толстушка, и та, размахивая длинными руками и пронзительно взвизгивая, бросалась в сторону.

— А ты какая веселая! — сказала Каверина и посмотрела Маше в лицо.

— Девчонки озорничают, а мне смешно, как маленькой, — улыбнулась Маша и подвинулась, освобождая краешек пенька. — Присаживайся.

— Очень устала? — спросила Ольга.

— Немножко.

Маша посмотрела на буровую. По приемным мосткам рабочие волоком тащили чугунную часть какой-то машины.

Когда, возвращаясь домой, Маша с Егором проходили вблизи вышки, стоявшей в самой середине оврага, мальчишка сказал:

— А это, тетя Маша, девонская... Столько с ней осенью натерпелись! Если бы не Хохлов, наверно, в срок так и не пустили бы!

Маша остановилась.

— А я только собиралась тебя спросить, где буровая Хохлова... Я очень давно не была у Авдея Никанорыча...

— Зайдем? — спросил Егор, которому тоже хотелось заглянуть на буровую, хотя он и был здесь всего лишь два дня назад.

Они свернули на тропинку, ведущую к вышке.

Буровая работала. Лязганье цепей и грохочущий скрежет ротора становились все отчетливее и громче, и Маша уже не слышала, что говорил Егор, оживленный и веселый.

Около приемных мостков, поднимавшихся к воротам вышки, Маша взяла Егора за плечо и прокричала:

— Иди узнай, где Авдей Никанорыч.

На буровой мастера не было. Выйдя из ворот вышки, мальчишка помахал Маше рукой, показывая на культбудку. Но не оказалось Хохлова и в домике.

— На буровой говорят: если нет Авдея Никанорыча в культбудке, значит, на склад ушел, — сказал Егор, переступая вслед за Машей порог домика.

От раскаленной чугунной печки пахло золой и печеной картошкой, и Маше вдруг захотелось есть.

«А нас дома Катюша уже ждет обедать, — подумала она и оглянулась по сторонам. — Но до чего же тут грязно!.. Стены все в копоти, на полу кочки, в углах кучи мусора... У Авдея Никанорыча то же самое... Ну разве так можно? Сюда бурильщики приходят пообедать, согреться, а мастер... он здесь и ночует часто».

Маша остановилась в дверях комнаты Хохлова и прислонилась плечом к некрашеному косяку.

— Тронулись? — спросил Егор. — Теперь Авдей Никанорыч не скоро вернется.

Покрутив между пальцами конец платка, Маша повернулась к племяннику.

— Беги, Егорушка, на буровую за ведром и лопатой, а потом в котельную за горячей водой.

Она толкнула Егора к двери: — Да проворнее, смотри! А спросят — зачем, скажи — уборщица из конторы пришла. Ну, беги!

Племянник ушел, хлопнув разбухшей дверью, а Маша решила до прихода Авдея Никанорыча закончить уборку.

Она заглянула во все углы, под стол. В комнате мастера за железной кроватью Маша обнаружила старый мешок.

«Вот повезло! — обрадовалась она. — Теперь и начинать можно. Сначала мусор весь соберу».

...Маша домывала пол, когда дверь распахнулась и в культбудку вошел, задевая плечом за косяк, Трошин.