Кирилл Ласкари: Двадцать третий пируэт

Петлик бродил по квартире, оставляя белые следы. Ремонт затянулся. Работу Тенгиза Рухадзе Вера покрыла лаком. Теперь она была спокойна: на какое-то время эскизы дорогого ей спектакля останутся в сохранности. Ремонт делали мать и дочка — добрые и милые люди. Узнав, что Вера балерина, прониклись к ней необыкновенной симпатией и жалостью.

— Я работала в театре, — говорила мать. — Видала, как вы там корячитесь. Смотреть сил никаких нет. Сердце кровью обливается. А получаете с гулькин нос. Я и то больше. И чего вас туда тянет? В толк не возьму.

— Я бы пошла, — прохаживаясь кистью по потолку, мечтательно сказала толстозадая, полногрудая, кровь с молоком, дочь.

— Ноги бы протянула на второй день. Она пошла бы! — захохотала мать.

Часто Вера и Петлик выезжали за город к заливу или на Щучье озеро в Комарово.

Ремонт подходил к концу. Отпуск — тоже.

«Иудиным днем» называют в шутку артисты день сбора труппы.

Кидались друг другу в объятья и друзья и недруги. Со стороны могло показаться, что встретились однополчане, долгие годы находившиеся в разлуке.

Сбор состоялся в помещении спортзала. По сигналу сверху его дирекция возобновила арендные отношения.

Многие артисты хорошо загорели. Несколько парней отпустили бородки.

Лена Никитенко очень похорошела и повзрослела. Все выглядели обновленными.

Градов сильно похудел. Щеки запали. Загар желтого, нездорового цвета.

Собрание начал он. Поздравил с открытием сезона. Сказал, что сегодня же начинаются репетиции нового балета «Мекки и его жена Полли». Что Госконцерт заинтересовался коллективом. Возможны поездки за рубеж (по залу прошел гул одобрения), но только после премьеры и концертной программы, составленной из номеров классического репертуара. Что Никитенко и Степанов едут в Варну на конкурс балета. Про Москву Градов не сказал ни слова.

Директор напомнил о правилах поведения в стенах отремонтированного спортклуба. О противопожарной безопасности и местах для курения. Вспомнил, что вскоре предстоят гастроли по Уралу. Не забыл он свою всем осточертевшую «финишную прямую». Но сегодня она прозвучала как что-то родное и неотделимое от их коллектива. Настроение у всех было приподнятое. Все рвались «в бой» и побежали переодеваться на «класс» и на репетицию.

Градов подошел к Вере, они обнялись.

— Здравствуй, Веруша. Хорошо выглядишь. Пойдем ко мне, так сказать, в кабинет. Надо кое-что уточнить по прологу. Заодно посмотришь эскизы. Я отыскал способного мальчика из театрального института. Работа со мной для него хорошая практика.

— Ты неважно выглядишь, — сказала Вера, когда они вошли в комнату.

Над столом висели вымпелы и грамоты. За стеклом книжного шкафа стояли кубки.

— Все лето работал. Вот, посмотри.

И он разложил на полу эскизы. Фамилии художника на них не было.

Месяц работы смыл с артистов следы загара. Зато были поставлены три большие сцены. Вера не выходила из репетиционного зала. Градов не отпускал ее даже в перерыве между дневными и вечерними репетициями. Первый акт стал Градову ясен. Вера видела весь балет.

Со списком и пустой килограммовой банкой из-под икры к Вере подошла Ольга Васильевна.

— Сколько дашь на Градова? — строго спросила она.

Вера знала, что он в Москве. Она схватилась за стенку.

— Что с ним? — испуганно спросила Вера.

— Ей-богу, малохольная. Ты что, ничего не знаешь?

— Что с ним? — повторила Вера.

— Женится на Ленке. Вот что с ним. Сколько даешь?

Вера расстегнула сумку, достала первую попавшуюся бумажку и протянула Ольге Васильевне.

— Богато живешь, — сказала та, поставила жирную птицу в списке, открыла банку и сунула в нее деньги.

Градов и Князев накануне уехали в Москву по поводу уральских гастролей. Вера знала, что у Игоря в Москве есть и другие дела. Постановка «Чаек над Обью» хранилась пока в глубочайшей тайне. Вчера они виделись. Градов дал указания по сегодняшней репетиции, но о женитьбе умолчал. Почему? Чего он боялся? Почему скрывал от Веры свои отношения с Никитенко?

Всего этого Вера понять не могла. Она поздравила Лену и пожелала ей большого счастья. Лена долго, не глядя Вере в глаза, благодарила. Вера видела, что она явно смущена и чувствует себя виноватой. Состояние Лены для Веры тоже было загадкой.

Руки замерзли. В висках стучало. Дневная репетиция прошла плохо.

Вера пришла домой, взяла Петлика, и они час гуляли по набережной Мойки. Она думала, что от прогулки по свежему воздуху ей станет лучше. Однако на обратном пути, уже на площадке второго этажа, голова у Веры закружилась, ноги обмякли и стали плохо слушаться. С трудом она дошла до своей квартиры, открыла дверь, прошла в комнату и свалилась на тахту. Ее знобило. Лоб покрылся холодным потом. Полежала — стало легче. Накапала валерьянки в стопку, разбавила водой и выпила. Подошла к телефону. Ноги все еще были ватными. Шипа оказалась дома. Сказав «ну, вообще», она вскоре приехала.