Евсей Баренбойм - Доктора флота

Когда пароход появился на горизонте, старенький, глубоко сидящий, натужно дымя своей единственной трубой, Васятка обрадовался, словно встретил старого друга. В тот же день, отмахав пятнадцать километров, он получил сразу шесть писем от Аньки. Они были веселыми, нежными, полными скрытых намеков и тайных воспоминаний. Анька называла мужа «мой сухопутный морячок», имея в виду, что он наблюдает океан только с берега. «Когда, наконец, ты пришлешь вызов?.. — в каждом письме спрашивала она. — Советую тебе — поспеши. Женя не дает мне проходу. И потом, на завод пришел один демобилизованный танкист — симпатичный такой, сероглазый, все вокруг меня вертится: Анечка да Анечка. Пока я стойко сопротивляюсь, не разрешаю ни тому, ни другому провожать себя, но ведь я женщина, могу и ослабнуть».

Васятка и без того соскучился по жене, а тут эти тревожные упоминания о Жене и сероглазом танкисте. Он решил срочно послать вызов, а самому, не откладывая, начать строить дом. Уже давно он приметил в Горячих ключах, около продовольственного склада, гору ящиков из-под сливочного масла. Их было так много, что они завалили всю площадку. Ящики были сбиты из аккуратных дощечек. На худой конец они могли сойти в качестве строительного материала. Начальник продсклада, толстый украинец, на которого не налезала ни одна гимнастерка, по кличке «туберкулезный старшина», страдавший одышкой и потому благоволивший к врачам, выслушав Васяткину просьбу, сказал!

— Та забирайте их к бисовой матери. Тильки валяются пид ногами.

Попросив у капитана Кухновца «студебеккер», Васятка привез и аккуратно сложил ящики в небольшом распадке, защищенном от океанских ветров рощицей. Почти две недели дважды в день он обходил после отлива берег и собирал выброшенный морем плавник. Иногда там попадались бревна, доски. Васятка втаскивал их наверх, складывал на ветру для просушки. Без бревен дом не поставишь — они нужны для стоек, стяжек, косяков, оконных и дверных проемов.

Теперь свободного времени не хватало. Едва заканчивался рабочий день в отряде, он отправлялся к себе на стройку. Вырыл канавки под фундамент, углубил их на полметра, набросал в канавки «бомб» — вулканических камней, в изобилии валявшихся в разных местах, поставил в углах дома стойки из плавника. Все приходилось делать собственными руками, инструментов почти не было — только пила, топор, молоток и лопата. Спасибо майору из лазарета — он подарил почти пол-ящика гвоздей. Незаметно дом рос. Стали видны его контуры. Он должен был быть небольшим — в одну комнату с тамбуром, односкатный, повернутый к морю единственным окном. Но даже такое примитивное, построенное собственными руками жилье в ту пору здесь было редкостью.

Офицеры отряда с любопытством наблюдали за этой «великой стройкой». Они и солдаты не раз предлагали доктору свою помощь. Но упрямый Васятка решительно отказывался. В мечтах он уже давно решил, что скажет Аньке, встретив ее на причале: «Пойдем. Дом, который я построил от фундамента до крыши собственными руками, ждет тебя».

Он разломал ящики, обил дощечками в два слоя стены, заложив пространство между ними мхом, им же тщательно законопатил щели, установил в проемы окно и двери, покрыл внакрой дощечками крышу.

Потом взялся за полы. Постелил слеги и на них аккуратно набил доски, а в местах, где досок не хватило, выручили дощечки от ящиков. Кирпич для плиты тоже пришлось изготовлять самому, как делали это дома в детстве: намешал глины, сколотил формы, потом обжег его в яме. Из оставшегося материала сделал стол, табуретки.

Начальник продовольственного склада не поленился приехать на трофейном мотоцикле посмотреть на это чудо.

— Перший раз бачу, щоб ктось збудував дом з такого материалу, — потрясенно говорил он, обходя дом и внимательно рассматривая прибитые одна к другой дощечки. — На три чверти из ящикив состоить. Ну и казак, доктор. Молодчина.

К началу июля дом был готов. Он был неказист, этот маленький, похожий на сказочную избушку на курьих ножках, упрятанный в распадке от ветра домик, но он был жильем, выходом из трудного положения, и командир Кухновец на совещании сказал:

— Ставлю в пример инициативу лейтенанта Петрова и объявляю ему благодарность.

А месяцем позже у Васятки произошли две серьезные неприятности. Вероятно, раньше времени он почувствовал себя слишком свободно у операционного стола. Удачная операция на сердце вскружила ему голову. Он оперировал солдату скользящую паховую грыжу. Ассистировал начальник лазарета. Операция была несложной. Такие операции Васятка раньше делал неоднократно.