Иван Рахилло - Лётчики

— Разгрузим машину до предела: снимем турель, пулемёт. Чтоб увеличить потолок, сэкономим и на горючем, оставим в баках самое необходимое количество и с облегчённой машиной поскребёмся на высоту. Гляди, и нацарапаем лишних сто метров.

Он проверил математические выкладки Клинкова и остался доволен: предусмотрено было всё.

Ждали подходящей погоды.

Под выходной день Андрей зашёл к отрядному врачу Липману.

— Салют парашютисту!.. Ну-ка, жена, грей чай!.. Раздевайтесь! Не раздумали ещё?..

Андрей засмеялся.

— Пока нет. Не знаю, как дальше…

Жена Липмана смотрела на гостя с тревогой.

— Скажите, Клинков, для вас, наверно, уже не существует никакого страха, правда?.. Вырабатывается ли у парашютиста привычка к прыжкам?..

— Эге, легко вы подходите к нашему ремеслу… Я имею около тридцати прыжков и сказать, что для меня свершить прыжок — ерунда, я не берусь… Привычки нет и не может быть: инстинкт самосохранения довлеет над всеми чувствами… Воля! Берёшь в кулак нервы — и всё!

— А как лучше лететь?.. По-моему, вниз ногами легче. Вниз головой страшно…

— Самым лучшим положением тела при затяжном прыжке является падение вниз головой, оно даёт возможность всё время видеть землю. Кроме того, такое падение лучше всего переносится. При прыжке вниз ногами происходит «замирание сердца», или, как в просторечье говорят, захватывает дух…

— Мне нельзя прыгнуть?

Липман прикрыл ей лицо ракеткой.

— И она туда же!.. С твоим ли сердцем?

— При чём тут сердце?

— Первый прыжок самый трудный. Здесь такая психологическая и физиологическая нагрузка, что вопрос о состоянии сердечно-сосудистой системы является важнейшим… А бывают случаи, — Клинков знает, — когда вполне здоровый человек, имея отличное здоровье, но со слабой волей, не может прыгнуть.

— Вы не слушайте его, — вступился Андрей, — совсем запугал. Между прочим, я по делу. Чем можно устранить давление на уши при затяжном прыжке?

— Пением…

— То есть как пением?

— Летите и пойте во все горло. От этого барабанные перепонки будут получать противодействие изнутри!

— Одним словом, по небу полуночи ангел летел?

— Правильно: и громкую песню он пел. Запомните, громкую. Это при Лермонтове тихо пели…

— А я знаю одного парашютиста, который перед прыжком обязательно съедает конфету.

— Отвлекающий рефлекс?

— Нет, он так подрассчитал, что этот процесс равняется как раз трём секундам. Вылезет на крыло с конфетой и одновременно с прыжком разворачивает бумажку. Только положит конфету в рот, тут и пора раскрывать парашют…

— Хитро придумал. А при вашем прыжке сколько потребуется?

— Если класть по четыре секунды на конфету, то никак не меньше кило.

— Кстати, берёте ли вы с собой кислородный прибор?

— Беру. Правда, за всю практику я только один раз поднимался выше шести тысяч, но запомнил это на всю жизнь. Воздуху не хватает уже с пяти. Прыгать, конечно, я собираюсь без прибора.

От Липмана Андрей ушёл только в полночь. Всё было ясно.

Он медленно поднимался по лестнице и удовлетворенно похлопывал ладонью по перилам.

Намаявшись за день, Андрей улёгся не раздеваясь.

Маруся сидела у лампы и пришивала пуговицу к воротнику его зимнего комбинезона. Она пристально рассматривала его лицо, ресницы, полураскрытые губы с влажным сиянием зубов. Вот лежит он, дышит, на груди рука то поднимается, то опускается. А завтра?.. А завтра он так же может лежать, но… А что если его отнесёт ветром и он упадет куда-нибудь в лес или в овраг? И не разыскать тогда…

Ей уже кажется, что у неё четыре руки, они одинаковыми движениями пришивают сразу четыре пуговицы. Что ж это такое?.. Она снимает свои сапожки и в одних носках тихо подходит к кровати, пристально смотрит спящему Андрею в лицо, целует, отходит к столу, быстро пишет что-то на бумажке и суёт записку в карман его комбинезона.

Проснулся Андрей поздно. Первым побуждением было осмотреть небо: редкие, высокие стратусы стояли в синем небе. Хорошо! Маруси не было. Он пощупал ладонью кофейник: холодный — значит, ушла рано. Однако пора заниматься гимнастикой. В выходной день он всегда проводил зарядку дома. Руки в стороны, глубокий вдох!.. Как легко проходит через ноздри прозрачный воздух!.. На дворе закричал петух. Весна!.. Гниёт двойная рама. Он нетерпеливо ободрал ножом замазку и выставил раму на пол. Окно настежь!.. Небо хлынуло в комнату — сразу стало просторней. Вот теперь хорошо! Руки вверх — вдох, руки вниз к ступням — выдох! Вдо-оох… И резко — выдох! Вдо-о-ох… Выдох! Он не чувствует тела: оно легко сгибается в пояснице. Теперь бой с тенью. Левый кулак защищает подбородок, правый — солнечное сплетение. Английская стойка. Бой с воображаемым противником. Наотмашь он наносит тыльной стороной ладони левой руки ложный удар — сфинг, противник поднимает руки и обнажает лицо. Правой он бьёт в челюсть — кроше, левой — в бок и правой — снова в подбородок — аперкут. Серийный удар! Отскочил назад. Закрылся локтем. Противник ошеломлён, но в следующую секунду он собирается в ком и прыгает, как леопард, прямо на выставленный вперёд кулак Андрея. В боксе думать некогда, у летчика высоко должны быть развиты рефлексы. С такими качествами никогда не растеряешься… Раз, раз — кроше, уход вниз, удар в челюсть — противник на полу…