Дмитрий Фурманов - Том 5. Путь к большевизму

Конечно, его освистали, прогнали… И было бы за что страдать. Если бы он верил в свои слова, — тогда другое дело, но вы сами посудите, насколько тяжело было его положение. Это лишь один из сотни случаев. И надо положить конец этим бессмысленным, ненужным страданиям близких мне товарищей.

Ушли рабочие. И это симптоматично. Рабочие — революционный авангард; рабочие — наиболее беспокойная, действенная сила.

С вами останутся фельдшера, конторщики, всякого рода служащие и все те, кого мы называем «мелкой городской буржуазией».

Осмотритесь, на кого переносится центр тяжести. Осмотритесь и одумайтесь. Вы опираетесь на силу ненадежную. Солдаты и рабочие с нами.

За числом мы не гонимся, но скажем открыто, что настоящие демократы, даже оставаясь с вами, — душой будут с нами. Вы увидите, как скоро пополнится наш кадр.

Вы смеетесь и уже толкнули в паршивую газету дрянную статьишку о том, что я демагог, а идущие за мною — слепцы, не знающие, куда и на какую погибель идут. Что ж, политика дискредитирования, — ваша неизбежная, излюбленная дорога. Мы промолчим. А когда понадобится, скажем и свое простое, крепкое слово. Только браниться с вами не будем.

У вас ускользает почва из-под ног.

Корниловский удар пришелся вам прямо по сердцу. Вы посмотрите (или не видите?), какое брожение началось в эсеровских и меньшевистских рядах. Ларин ушел от меньшевиков, потому что стало не в мочь смотреть, как разрушаются «священные, старые храмы».

Петербургский Совет рабочих и солдатских депутатов принимает подавляющим большинством резолюцию большевиков по вопросу о Временном правительстве.

Московский Совет рабочих и солдатских депутатов принимает по тому же вопросу большевистскую резолюцию.

ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов принимает положение о власти «революционной демократии», которая на заседании 12 сентября решит, кому передать верховную власть.

Все это ведь победа революционной демократии, во главе которой стоят товарищи интернационалисты.

А для вас все это неубедительно.

Вы снова подыскиваете пути соглашательства, снова хотите «пожать Бубликову руку».

Каких же вам нужно еще доказательств того, что вы все время ошибались сознательно и бессознательно?

Вместо Корнилова вы подсунули нам Алексеева. Хрен редьки не слаще. Мы готовимся к новой встрече, ждем нового заговора.

Но мы не теряем момента, не спим, организуемся еще тесней и спешно организуем «Красную гвардию».

ЦИК полевел, но не до такой степени, чтобы отражать действительную волю низов, и потому мы требуем немедленного съезда Советов и перевыборов ЦИК'а.

Мы требуем, чтобы власть принял на себя этот новый, реорганизованный ЦИК.

Вы сдаете одну позицию за другой.

Вы перестали верить в Керенского. А почему? Потому, что стали понемножку протирать глаза, перестали итти « втемную », начали задумываться. На раздумье подтолкнул вас Корниловский мятеж.

Вас из спячки выводят только оглушительные, громовые удары. «Гром не грянет — мужик не перекрестится», — вот ваша тактика!

Так поймите же, наконец, что эта политика систематического опаздывания и близорукости грозит нам неисчислимыми бедами. Приучитесь, наконец, думать «на свободе», прежде чем «ударит гром на небе».

Нам с вами по пути, но мы торопимся, нам некогда. Мы верим, что железо куют, пока горячо. А вы по-другому мыслите: тише едешь и т. д.

Поспешишь — людей насмешишь, — вот ваша дорожка.

Что говорить, — так покойнее.

Только велика ли тут заслуга в этой расчетливости, в этой медленности, граничащей с неподвижностью?

Мы понимаем осторожность, но согласитесь сами, что ваша осторожность перешла в робкое выжидательное прозябание «в политических окопах».

Когда надо итти, — вы сидите; когда надо мчаться вскачь, — вы еле переставляете ноги.

Нам по пути с вами, товарищи, только вы слишком медлительны. Оставайтесь в окопах, а мы пойдем в атаку.

8 сентября 1917 г.

Он совершился вчера — разрыв окончательный и бесповоротный. У них была еще, по-видимому, надежда примирить, сгладить, соединить несоединимое.

Были в запасе и фальшивые ласки, были оскорбления, язвительные словечки, насмешки и проч.

Когда примирение не состоялось, они пустили в ход тяжелую артиллерию. Но мы молчали. В наши задачи не входило целый вечер заниматься оскорблениями.

Как быть с Думой? — Этим вопросом они предполагали, видимо, оглушить.

«Если некем заменить — работать будем, но выступаем как самостоятельная группа, заявляя от своего — не от вашего — имени те или иные требования».