Антти Тимонен - Мы карелы

Вернувшись домой, Ярассима сразу стал будить Кирилю.

— Где тебя леший носит? — ворчала Устениэ.

— Будто не знаешь где? С девчатами кадриль плясал. Потом чай с ними пил с сахаром и с ситным.

Разбудив гостя, Ярассима сказал:

— Вот что… В плохое время ты пожаловал в гости. Ты не слышал, что большевики говорили на собрании? Так слушай. Завтра утром сюда придет войско. Всех мужиков позаберут из деревни. Кого куда: кого в армию, кого в тюрьму, кого на Мурманку на работу отправят. Так что тебе лучше уйти, пока не поздно.

— Сейчас? Ночью?

— Не знаю, брат…

Ярассиме в душе было жаль выгонять своего родственника посреди ночи из дому, но что делать: раз миром порешили, что всех посторонних, кто бы они ни были, надо выпроводить из деревни, то решение надо выполнять.

Кириля спал одетый, и ему не нужно было долго собираться в путь.

— Оставайтесь с богом.

И Кириля ушел.

Но направился он не к лесу, а к деревне, к той самой баньке, в которую его привел Королев. Он был уверен, что Королев все еще там. И не ошибся. Подходя к бане, Кириля увидел, как из бани один за другим стали выходить мужики и исчезать в темноте. Увидев высокий стройный силуэт Королева, Кириля вырос перед ним словно из-под земли.

— Это я, Кириля.

— Почему не спишь?

— Ты же сам сказал, что я у большевиков на плохом счету. Разве я могу спать? Хочу спросить, куда мне деваться.

— «Куда, куда»… — раздраженно передразнил Королев. Потом сказал уже более мягким голосом: — Ну что с тобой поделаешь? Всем жить хочется. Иди в Койвуниеми.

— Так там же красные!

— Ну и пусть. Разыщи там Сидорова. Знаешь? Василия Леонтьевича Сидорова. Его еще называют Левоненом. Но так, чтобы тебя никто больше не видел. Скажи, что я послал тебя. Мужик он добрый. Поможет. Ну, ступай с богом. Иди ночами, днем отдыхай где-нибудь в укромном месте. Понимаешь?

Кириле не много пришлось хаживать по белу свету, но кое-где он бывал, кое-что видал и мог сравнивать. В его родной стороне народ больше жил тем, что ему давали лес, озера да убогие поля. Бывал Кириля и в Финляндии — когда-то он нанимался к богатым мужикам возить товары и бывал в Лиэксе, Нурмесе и Йоэнсуу. Бедные там тоже жили впроголодь, но люди там питались не только тем, что сами добывали, там был и сахар, к кофе, и ходили люди не в домотканом, а больше в фабричном. Не раз бывал Кириля в Поморье, где жили русские, промышлявшие добычей рыбы на Белом море и на Баренце. А между родной стороной и Белым морем была Тунгуда. О жителях тунгудских деревень в глухих лесных-деревушках с завистью говорили: «То ли жить они умеют, то ли бог их лучшей долей пожаловал». Но почему тунгудцы жили лучше, никто толком не мог объяснить.

Жили в селе Тунгуда и в деревнях этого округа действительно иначе, чем в других северокарельских деревнях. Бедные, правда, жили бедно, как и всюду, зато богатые в Тунгуде были богаче, чем богачи в других местах, и бедным с их стола перепадало крох побольше, чем где-либо. Тунгуда была густо населена и географически весьма выгодно расположена: отсюда было рукой подать до щедрого на дары Белого моря, а вокруг лежали нетронутые, богатые всевозможной дичью и зверьем леса. Да и земля здесь была не столь скупой, как в ухтинских краях, хотя земледелие и не являлось главным в жизни тунгудцев. В отличие от ухтинских и беломорских купцов, тунгудские купцы не столько занимались собственно торговлей, сколько служили посредниками. Они держали хороших лошадей, на которых возили в Финляндию треску, тюлений жир и прочие дары моря и леса. Из Финляндии тоже возвращались не порожняком. Беломорские купцы заказывали через них кофе, сахар, одежду и всякую мелочь заграничного производства. Посредники неплохо наживались на этих доставках, русские торговцы тоже не оставались в накладе.

Жители дальних пограничных деревень завидовали тунгудцам, но когда приходило лихое время, шли к ним за помощью. Кириле уже приходилось ходить этим путем. Он знал лесные тропы и места переправ через реки с припрятанными в прибрежных кустах плотами. Знал он и лесные сторожки, рыбачьи избушки, в которых можно было отдохнуть в пути.

Он был в пути уже вторую ночь и под утро решил завернуть на отдых в лесную избушку, стоявшую на берегу Тихой ламбы. Но до избушки он не дошел: из кустов на тропинку вдруг вышел какой-то обросший человек с дробовиком в руках.

— Кто такой? Куда идешь? — остановил он Кирилю.

— А ты кто?

— Я? Охотник.

— А я иду работу искать.