Антти Тимонен - Мы карелы

— Здравствуйте, — Васселей поздоровался не по-военному, но встал перед Сивеном по стойке «смирно».

Сивен поднялся, энергично пожал руку и, снова опустившись в кресло, предложил Васселею сесть. Васселей сел и стал с любопытством разглядывать Боби Сивена, раскачивающегося в кресле. О семействе Сивенов и о самом Боби он был много наслышан. Отец Боби Сивен в 1915 году был заметной фигурой в движении финских егерей. Сын его старался по мере возможности умножить славу фамилии Сивенов. Несмотря на юные годы, он успел принять участие в экспедиции Малма, затем в следующем году ходил в поход на Олонец, откуда ему, как и из Ухты, пришлось спасаться бегством. Теперь ему было двадцать два года. «Пожалуй, слишком молод, чтобы стоять во главе уезда, — подумал Васселей. — Интересно, кто стоит за спиной мальчишки и заправляет всеми делами?»

Глаза у Боби были большие и ярко-синие, как у красавиц, которых изображают на открытках. Смотрели они холодно и отрешенно. Рот был небольшой, как у куклы, только нос, как у взрослого мужчины, — крупный и мясистый. В дверях появилась молодая женщина, и Боби что-то ей приказал взглядом. Тут же на столе появился поднос с чашками кофе, пирожными и бутылкой коньяка.

— Прошу к столу.

Это было сказано сухо, в тоне приказания, словно речь шла о каком-то служебном деле, которое надо было выполнить немедленно.

Васселей охотно сел за стол.

— Дорога, наверное, была очень утомительной? Так, значит, вы родом с севера? Северные карелы — народ крепкий, упорный.

Вопрос, казалось, был дружеским, но голос Боби был сухим, безжизненным, отрешенным, как и его взгляд. Да и все вокруг было проникнуто этим чужим и холодным духом.

Сивен, подливая Васселею коньяк, сам к своей рюмке не прикоснулся. Неторопливо, ненавязчиво он переходил от одного вопроса к другому, вернее, только касался их, стараясь узнать мнение гостя. Глаза Сивена чуть оживились, когда он поинтересовался, что думает Васселей о том, как следовало бы вести дела в Северной Карелии, где теперь создано свое Карельское правительство.

— Конечно, учитывая интересы народа, — ответил Васселей так же коротко, как и на все другие вопросы Сивена. Впрочем, пространных ответов от него не требовали. Он мог даже молчать. Сивену было достаточно, если он кивал головой.

— В настоящее время в историческом аспекте Карелия находится в очень интересном, в некотором смысле даже выгодном положении, — пояснил Сивен. — Я имею в виду не жизненный уровень народа, он, конечно, настолько низок, насколько большевикам удалось его понизить. У карельского народа есть сейчас три выбора. Ребольский и Поросозерский уезды находятся под опекой Финляндии, в них жизнь налаживается по принципам западной демократии. В Южной Карелии и в Тунгуде люди живут под большевистским режимом. В Ухтинском округе свое Карельское правительство. Как вы полагаете, долго ли перед карелами будет эта свобода выбора? И какой путь карелы выберут?

— Да я в политике-то не очень… — Васселей замялся. — Вот в сельском хозяйстве да по части работы в лесу я разбираюсь. Да еще немного в военных делах.

— А если все же придется выбирать? Если каждый должен сделать свой выбор? Как в Финляндии в восемнадцатом… Быть свободным или жить под русским игом? Финны выбрали свободу и сражались за нее. А вы, карелы?

Васселей пожал плечами.

— Вот она, трагедия карел, — с сожалением сказал Сивен. — Вы, карелы, еще не пробудились, у вас нет национального самосознания. Его имеют лишь те, кто получал от финнов экономическую помощь в коммерческих делах и в ком под влиянием финнов пробудилось национальное чувство. Но теперь каждому предстоит сделать свой выбор. И нужны не слова, а дела. Я еще раз спрашиваю вас: какой образ жизни вы лично предлагаете и советуете другим выбрать? Как карел?

— Как карел? Такую жизнь, чтобы можно было жить в мире.

— А как солдат?

— Как солдат? — Этот допрос начал раздражать Васселея, и он не скрывал этого. — Разрешите заметить, что солдатом мне довелось быть немного больше, чем вам обоим, вместе взятым. Быть солдатом — это значит: прикажут «ложись» — ложись, скажут «встать» — вставай, скомандуют «марш» — шагай. В Каяни меня уже проверяли, кто я такой и что думаю.

Таккинен нахмурил брови, давая Васселею понять, что такой тон неуместен при этом разговоре. Но Сивен, кажется, не обиделся. Он кивал в знак согласия.

— Хорошо сказано, но слишком образно. Солдат-карел должен знать и уметь еще кое-что. Вставая, он должен знать, куда пойдет. Есть вещи, которые вы должны легко усвоить и разъяснить своим землякам… Здесь, в Ребольском уезде, в самом молодом уезде Финляндии, мы старались по мере сил и возможностей…