Юрий Белостоцкий - И снова взлет...

— Что-то мне знакома эта фамилия — Левашов. Где я ее слышал?

— Он в полку у Хрусталева, летает на пикировщиках, — подсказала Светлана Петровна.

— Ну, конечно же, — оживился генерал. — Хрусталев мне о нем и докладывал. Вспомнил, вспомнил. Хороший летчик, боевой, если не ошибаюсь, не так давно проделал на посадке некий эксперимент, за который, правда, отхватил выговор, но в душе я его все-таки одобряю, А на другой день вообще отличился — сбил «юнкерса». Настоящий летчик, прирожденный. Значит, родители у него тоже были в оккупации, тоже хлебнули горюшка? Да-а, жалко. Ты мне его покажи как-нибудь при случае. Интересно будет поглядеть.

— Покажу, — пообещала Светлана Петровна. — Он тебе понравится. Славный молодой человек. Он должен мне принести письмо, я его попросила, чтобы он у родителей все разузнал подробно, как и что у них было. Понимаешь?

— Как не понять. Так что покажи как-нибудь.

— Покажу, — повторила Светлана Петровна и, чтобы удивить мужа, хотела было тут же добавить, что этот Кирилл Левашов, ко всему прочему, еще и есть тот самый молодой летчик, который в нее безотчетно влюбился, но что-то тогда ее удержало: то ли озабоченность мужа служебными делами, то ли приход начальника штаба дивизии, а только ничего у нее из этой затеи тогда не вышло.

Но Кирилла мужу она все-таки показала. Это случилось как раз в тот памятный вечер в клубной землянке, когда только что прибывшие на аэродром «союзники» отважились на концерт.

Кирилл тогда танцевал с Малявкой, и Светлана Петровна, показав на них глазами, шепнула мужу, чтобы не услышали другие:

— Вот это Левашов и есть.

Генерал внимательно посмотрел на него и вдруг беззвучно рассмеялся. Светлана Петровна обиделась.

— Что ты нашел в нем смешного?

— Я его узнал.

— Значит, ты знал его раньше?

— Ничего подобного, раньше я его не знал. Но я его узнал.

— Странно.

— Ничего странного нет, — ответил генерал, все еще давясь от беззвучного смеха. — Посмотри-ка, ведь это тот самый офицер, которому наш Нерон располосовал брюки. Не помнишь? Я его узнал сразу. Только раз посмотрел и узнал. Ну, посмотри же внимательнее. Это он. Неужели не узнаешь?

Светлана Петровна посмотрела и вспыхнула: теперь она узнала тоже, и странное чувство вдруг охватило ее. Ей показалось, что в этот миг она узнала не только того долговязого юношу, которому Нерон располосовал брюки, но и догадалась еще и о настоящей причине появления этого юноши у нее под окнами и, хотя Кирилл в этот момент на ее глазах самозабвенно кружился в танце с другой, вдруг почувствовала к нему такой неудержимый прилив признательности, нежности и еще чего-то такого, отчего кровь стучит в висках, что вдруг, повернулась к мужу и требовательно проговорила:

— Мне хочется с ним потанцевать!

— Танцуй, — просто ответил тот.

— Но как? Не приглашать же его мне самой?

— А почему бы и не пригласить? Сейчас я прикажу объявить следующий танец дамским вальсом, и ты его пригласишь и потанцуешь.

— Не получится, — усомнилась она. — Его тут же перехватят. Особенно вон та, что сейчас с ним, эта остроглазая певунья. Недаром она в истребительном полку служит, настоящий истребитель-перехватчик. Видишь, как она вцепилась в него, бедненького, насмерть закружит.

Генерал озадаченно потер висок — ему захотелось сделать жене приятное, да и Кирилл ему понравился, и, потерев висок еще раз, он и предложил тот сногсшибательный по своему замыслу план, который тогда таким блестящим образом и осуществился. Правда, сначала Светлана Петровна не захотела об этом плане и слышать.

— Ты с ума сошел, дорогой? — не на шутку встревожилась она. — Это неслыханно. А люди? Что подумают люди? Мне будет стыдно им в глаза смотреть.

— Пусть это тебя не тревожит, все беру на себя, — успокоил ее генерал. — Сделаю все как надо, комар носа не подточит. Я его вызову, то есть деликатно так приглашу и как бы между прочим скажу, намекну и все такое прочее. Ну, в общем и целом положись на меня, и все будет хорошо. Сто процентов гарантии.

Он еще ей что-то говорил горячо и убежденно, и Светлана Петровна в конце концов согласилась — она привыкла верить мужу во всем и всегда. Правда, осуществил он тогда этот свой план несколько иначе, чем говорил, чисто уж по-генеральски, резко и прямолинейно. Но все равно получилось неплохо, она осталась довольна, и в тот же вечер, это уже возвратясь после танцев домой, несколько возбужденная происшедшим, открыла наконец мужу, что лейтенант Левашов и есть, между прочим, тот самый безумно влюбленный в нее летчик, о котором она когда-то ему говорила. Генерал помрачнел и сухо сказал: