Виктор Болдырев - Полуостров загадок

Ну и темь… едва различаю выбеленные стволы тополя.

— Прилив скоро… — Голос Евгения отдается в скалах, точно в пустой бочке.

— Ш ш ш, тише, у окал есть уши. Успеем…

Два часа вяжем плот, приготовляем уключины и весла. Ночь светлеет, близится рассвет. Где то вполголоса разговаривают чайки. Туман по прежнему скрывает все вокруг.

Вода прибывает. Выбравшись на берег, протягиваю Воробьеву запечатанный конверт.

— Передашь старшине катера… если не вернемся…

— Есть… — шепчет хлопец, прячет письмо за пазуху и отдает последнее ружье, оставляя себе копье. Я сжимаю тонкую, «о крепкую руку юноши.

Катер должен подвести на кунгасе Илью с вьючными лошадьми из Сиглана. Вьюками нужно отправить продовольствие наблюдателям Высокогорной станции.

— Всплываю… — хрипит из тумана Евгений.

Пробираюсь на плот по воде. Оттолкнувшись веслами от рифов, выходим в море. Волны нет, едва покачивает. Легкие бревна отлично держатся на воде, и мы налегаем на весла.

Огибаем мыс. Словно во сне, вижу причудливые столбы обрушенных ворот и узкую щель фиорда. Прилив гонит плот в эту щель. Из тумана выплывают нависшие глыбы, готовые придавить непрошеных гостей. Течение втягивает нас в закрытый со всех сторон фиорд.

Заплыли, кажется, в глубокий кратер, затопленный морем. Брезжит рассвет. Черные скалы блестят, сверху сочится вода. Холодный влажный воздух стесняет дыхание.

Вдруг Евгений веслом указывает вперед. Совсем близко сквозь призрачный занавес тумана вижу черную пасть расщелины.

— Пещера?!

Течение стихло. В белом облаке тумана плот застыл перед зияющим провалом. Ни звука, мертвая тишина.

Ждать нельзя. Тихо поднимаю курки ружей. Одностволку кладу на мокрые бревна. Евгений опускает весла, плот скользит к расщелине навстречу опасности.

Изловчившись, выпрыгиваем «а гранитный цоколь и устремляемся в пещеру. Евгений включает электрический фонарь. Луч света выхватывает из тьмы пустое ложе из сухих трав, золу потухшего костра, полуразбитую выдолбленную лодку, груду хлама в каменной нише.

Ушел из берлоги…

Зола еще теплая. Разгребаю костер и нахожу тлеющие угли. Исследуем грот. Расщелину образовал чудовищный сброс. Часть скалы осела, и съехавшая скала привалилась к отвесной стенке, оставив случайную щель.

В глубь скалы щель уводит недалеко. Путь преграждают глыбы обвала, У входа грот расчищен руками человека. Жилище уютное — сюда не проникает дождь, не задувает ветер. Даже пресная вода под рукой. Откуда то сверху спадает тоненькой серебряной струйкой скальный родник.

В этом убежище можно скрываться годами. Челн, выдолбленный из ствола тополя, сгнил.

Удивительно… следов топора на древесине нет. Челн выдолблен тупым, вероятно, костяным орудием.

Евгений разбирает кучу хлама в каменной нише. Извлекает черепки разбитой глиняной посуды с древне корякским орнаментом, сверток истлевших, изорванных в клочья шкур морских зверей, пожелтевшие от времени костяные фигурки, иглы из рыбьих костей, куски полусгнивших сетей, сплетенных из травы.

Неужели это древнекорякские сети из волокна крапивы? Куда мы попали, в пещеру человека каменного века, что ли?

— Ботинок!

Евгений вытягивает на свет из пещерного хлама громадный стоптанный башмак. Рассматриваю находку, безусловно, XX века.

Здоровенные ржавые гвозди вколочены в сбитый каблук. Кожа ботинка сморщилась и почернела. Вместо шнурков обрывки ремешков из нерпичьей шкуры, мохнатые от серебристой шерсти. В истертой кожемитовой подметке дыра с чайную чашку.

— Что за черт, из дыры торчит угол записной книжки

Евгений дико вскрикивает и протягивает руку к записной книжке, пальцы его дрожат.

— Дневник, дневник Юшкевича…

Лихорадочно листаю странички, мелко исписанные карандашом.

Старые записи, какая жалость…

Переворачиваю последнюю страничку и вижу буквы, выведенные торопливой рукой. Строчки расползаются вкривь и вкось:

«В плену у Краба, уплываем ночью в «Бухту мертвых».

Жив… опускаемся на утрамбованный пол. Короткая запись непонятна. Ясно одно: мальчик попал в беду.

— Упустили, Женя: с вечерним отливом увез Юшкевича…

— Кто? Куда?

— Не знаю.

…В путешествии события часто сплетаются в мертвый узел, и кажется, что все пропало и планы экспедиции рухнули.

Тугой узел завязала нам жизнь на полуострове. Загадочное исчезновение Юшкевича опутало все планы. Нужно было, не мешкая, продолжать поиски.

Но где искать?