Илья Штемлер - Гроссмейстерский балл

В коридоре раздался скрип досок. В дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, вошел тощий, длинный парень. На нем свитер, джинсы цвета хаки, синие кеды сорок четвертого размера. Бороденка и баки раздвигали диапазон его возраста от двадцати до тридцати. Это был третий и последний обитатель гостиницы. Инженер-геофизик Борский.

Стас воспрянул духом.

— Послушайте, сэр… Где вы так научились наяривать на аккордеоне? И почему вы бережете остальные девять пальцев?! Во-вторых, где наш стакан? Или пить ладошками из лужи?

— Стакан лопнул, подлый… Пуф! — Борский всплеснул руками, объясняя, как лопнул стакан. — Пошли в столовку!

Это предложение усмирило Стаса. Он — за! Филипп тоже — за! Борский исчез в своей келье и через минуту явился франтом: в клетчатом пиджаке, огромных «вездеходах» и шапке…

Деревянные мостки, и между ними грязь — так выглядит улица Нюрбы. В конце сентября выпадет снег, и все наладится. А сейчас временные неудобства, не стоит обращать внимания. Зона вечной мерзлоты. Что вы хотите? Тает! Иногда проваливаются мостки…

Два дня Стас и Филипп ходят по мосткам в изящных полуботинках бывшего черного цвета. Им надо лететь дальше, в базовый лагерь. А там густой туман. Так им сказали сегодня днем…

Утром они приходят в экспедицию, как на работу. К девяти. Вчера управляющего не было. Никто толком не знал, где он. В тайге… Сегодня он в управлении. Когда вернулся, неизвестно. Возможно, ночью.

— Подождите, мальчики… У него замминистра. Из Москвы, — уговаривает секретарша.

Придется ждать. Все-таки замминистра. Интересно, почему он прилетел именно сегодня?! Секретарша ответила, что самое подходящее время: и комаров мало, и не холодно. Якутский бархатный сезон. Вам тоже повезло. Кому повезло, кому надоело…

Стрелки-копья на огромных ленивых часах сошлись на цифре двенадцать. «Доброе утро, товарищи! Начинаем наши радиопередачи. Московское время — шесть часов». Только шесть утра. С ума можно сойти. Из кабинета вышел начальник радиометрической лаборатории Симбирцев. Стас и Филипп вопросительно посмотрели на него. Симбирцев был в курсе их командировки и обещал узнать все, что надо.

— Ты не представляешь, что творится. — Симбирцев обратился к секретарше. — Замминистру попалась радиограмма Манукяна. С его очередным «целую»…

— Подумаешь, — сказала секретарша. — Три года получаем радиограммы с поцелуем. И ничего…

— Замминистра приказал собрать все радиограммы! Подсчитать количество «целую»! Отчислить от его зарплаты сумму, заплаченную радистам за это слово в течение трех лет. По высшей категории! Плюс строгий выговор…

Симбирцев подошел к Стасу и Филиппу.

— Могу вас обрадовать. Изотопы отправлены в базовый лагерь. Иначе как на самолете туда не добраться. А погода нелетная — густой туман. Надо ждать…

— Сколько?

— Задайте вопрос полегче. Гуляйте. Сходите к Вилюю. Вспомните ссыльных просветителей. Чернышевского… Кстати начальник вашей базы — золотой парень. Манукян, Георгий Месропович. Комик! Три года шлет радиограммы: «Сгорел движок. Ждем новый. Целую. Манукян» или: «План выполнили на девяносто процентов. Целую. Манукян». Комик!

Вилюй им надоел. Берег напоминает склад. Бочки, мешки, трубы, подъемные краны…

— Немного фантазии — и ты в ленинградском порту, — прокомментировал Стас. — Где таинственная экзотика?! Хотя бы какого-нибудь затурканного шамана увидеть…

Но шаманов не было. Их доконали кинотеатры и клуб. В одном кинотеатре — «Грешница», в другом — «Исповедь». Проводилась неделя по борьбе с богом… В клубе танцы. Кукарача и липси. Девушки в сарафанах сидят на скамейках вдоль стены. Парни в кепочках посмеиваются и покуривают. В рукав…

Единственное развлечение — столовая. Вечерами там шикарно, у школьной вешалки дежурит гардеробщик, старый якут. Сдают шапку — берет, не сдают — не берет… Смирный якут, философ. Оленей видел много, людей мало. Сейчас людей видит много, оленей мало. Работы нет — песни поет. Протяжные и скучные. Наверно, колыбельные…

Вошли Борский, Стас, Филипп. Борский бросил шапку на «прилавок». Старик якут повесил шапку и кивнул. Номерков не было. Кому надо?! Уносить некуда, кругом тайга…

Народу полно. Вокруг каждого столика не меньше восьми человек. Днем столовая на самообслуживании. Никелированные стойки и цветные столики. Модерн! На стене огромная картина из жизни Тараса Бульбы. После шести здесь вечернее кафе. Появляются официантки. Две русские и якутка. Они перешагивают через лениво протянутые ноги, отпихивают назойливые руки, рассчитываются, приносят, уносят, — работают…