Дмитрий Холендро - Избранные произведения в двух томах. Том 2 [Повести и рассказы]

— Как?

— Кличень! — задумчиво ответил Нефедов. — Какое живое слово, будто тебя сейчас покличут, а века прошли с той поры… Я интересовался на турбазе… Была междоусобная война… Князья, значит, воевали, друг против дружки, дураки, ну, как сейчас разные учреждения… Междоусобица! И сюда скликали ратный люд… Оттого и Кличень. А еще, Женька, древний путь из варяг в греки лежал через это самое озеро… Ох и нелегкая была путь-дорожка! Где кончалась вода, приходилось корабли тянуть волоком.

— Как это?

— По земле… Ставили, брат, большие корабли на полозья и тянули при помощи веревок. Как на санях!

Женька тоже сел и презрительно усмехнулся:

— Ничего себе — техника.

— Техники тогда не было, но люди какие! Дотягивали…

Женька смотрел куда-то вдаль, чуть приподняв голову с острым подбородком, воображал, как это было, что корабли терпеливо ползли по земле до новой воды, в надежде на нее, свою стихию, а отец рассказывал:

— Здесь Волга начало берет. Совсем недалеко — километров сорок от турбазы.

— А мы увидим?

— Как штык! В каждый заезд — экскурсия. Я уже записался.

— Порядок! — воскликнул Женька. — А теперь давай!

— Чего?

— Кричи совой!

И направил в него лук, не на шутку натянув тетиву.

Нефедов выдвинул вперед губы и ухнул — первый раз совсем неудачно, пискляво. Во второй раз вышло громче. Потренировавшись, он мастерски заухал на весь окрестный лес, не жалея своих легких, пока откуда-то снизу не раздался неврастенический крик:

— Прекратите хулиганство! Безобразие!

Крик был такой озлобленный, что Нефедов зажал себе рот и сказал в ладонь:

— Попались.

Долговязый рыболов стоял не на берегу, а прямо в озере, по колено в воде, на которой краснели, вздрагивая от волнышек, рассыпанные по ней поплавки. Длинные бамбуковые удилища, штук пять или шесть, были воткнуты в подводный ил. От прибрежной ивы на воду падало густое пятно тени, но удочки выглядывали за его границу, и бамбук поблескивал.

С пригорка, обросшего орешником, откуда Нефедов и Женька смотрели на рыболова, было видно корягу, валявшуюся под ивой и, наверно, заменявшую рыболову скамейку для отдыха, было видно и жидкую, сбившуюся у берега осоку в воде.

Рыболов был в кожаных шортах и панаме, производил впечатление.

— Пошли, — сказал Нефедов и начал спускаться с пригорка к озеру, как на казнь.

В это время один из поплавков нырнул в глубину, рыболов поспешно чавкнул ногой, схватил удочку, дернул вверх, и рыбешка засверкала на солнце.

Сняв ее с крючка, довольный рыболов пригнул над собой ветку, на которой болталось белое пластмассовое ведерко, бросил туда добычу, и ветка с ведром опять подлетела и закачалась над его головой.

— Здорово приспособился, — сказал Женька, а Нефедов дернул его за руку, чтобы молчал.

Рыболов уже заметил их и стал строго следить сквозь свои огромные роговые очки, как по нехоженой траве, удерживая мальчика за руку, «шлепает» странный гражданин в непомерных трусах и дамской шляпе с бантом, о которой, честно говоря, Нефедов забыл. Он «шлепал» и с надеждой думал: «Кажется, интеллигентный человек! Авось обойдется без спесивых нравоучений, не менее оскорбительных, чем иные неприличные слова…»

Нефедов приблизился, задыхаясь, приподнял шляпу с бантом и сказал:

— Мы пришли извиняться… Это мы кричали… то есть, собственно, я… Такая игра… Я кричал совой.

— Пожалуйста! — засмущался рыболов. — Я просто испугался! Жуткий стон! Режут, грабят? Не поймешь… Здесь, правда, такого никогда не было. Я сюда не первый год приезжаю…

Рыболов пригнул к себе другую ветку ивы — с целлофановым пакетом, где хранились земля и черви, наживил крутящуюся в пальцах приманку и закинул в воду.

— Здорово у вас все… — оглядывая завидную обитель рыболова, сказал Нефедов.

— Да ну, — махнул ладонью тот. — Перестаньте!

А Нефедов задохнулся:

— К-к-клюет!

Еще один поплавок утонул, и леска натянулась. Рыболов прыгнул в ту сторону, забулькав водой, и выхватил рыбешку покрупнее… От радости он долго не мог поймать ее рукой…

А потом царским жестом пригласил Нефедова присесть на корягу и предложил:

— Закурим по одной?

Это было прямо из той военной песни, которую, бывало, вспоминал отец. Рыболов не выглядел старым, но, при ближайшем рассмотрении, был и не молод. Пожалуй, как раз отцовский ровесник, — значит, мог принести с фронта эту песню, где товарищ товарищу предлагает закурить по одной. Правда, портсигар у рыболова, вытащенный из кармашка кожаных шортов, был не фронтовой, а очень даже видный, под золото, и такая же зажигалка…