Михаил Златогоров - Вышли в жизнь романтики

Видно, что Женю Зюзина замечания бурового машиниста навели на невеселые размышления: он заложил руки за голову, уставился в потолок.

— А в Ленинграде кем работал? — немного погодя спрашивает Николай.

— Токарем. Нудная была работенка. Дрянь всякую дадут на всю смену: винтики, шурупчики… Скучища! Одно и то же, одно и то же… Ты скажи: буровой станок — сложный механизм?

— За месяц освоил. Ничего сложного: трос, штанга, долото. Меня из помощников в машинисты быстро перевели.

— И что, нравится тебе?

— Техника… Мне всякая машина интересна. Если бы только порода не подводила… То, понимаешь, трещиноватая попадется, то рушеная, то пирогом.

— Пи-ро-гом?

— Бывает такая скала крепкая — четыре долота на метр, — принимается объяснять машинист. — Полагается одно долото на метр, а ты четыре затупишь. И вдруг мягкий слой. Пирог… Самый опасный момент, когда переходишь с твердого слоя на мягкий. Звук надо знать. Нет звонкости, глухой звук — жди, сейчас штангу прихватит.

Жене все, что рассказывает Николай, видимо, необыкновенно интересно. И девушки из деликатности не прерывают их мужской беседы.

— Толом рвете или как? Взрывчатки много закладываете?

— Аммонитом. Смотря какие скважины. Тут тоже тех-ни-ка, — с удовольствием протянул Николай любимое слово. — Взрывником у нас Султан Михалыч Гаджибеков. Ох и дотошный! Перед взрывом раз десять проверит: «Добури еще, прочисть скважину». Привезут аммонит в бумажных мешках, Султан его сначала колотушкой разомнет: аммонит-то ведь слеживается. Если рассыпчатый, мелкий, детонация лучше получится. Аккуратненько засыплет в скважины, сверху еще негорючей пыли положит — «забойки» по-нашему. Чтобы сила взрыва, значит, не пошла вхолостую.

— Так ведь взрыв на все стороны кидает…

— То-то, что не на все. Мне маркшейдер показывал: на каждый большой взрыв — план. Где какая глубина скважин, расстояние до борта, направление взрывных сил… Все берется в расчет.

— Управляемый взрыв! — понимающе кивает Зюзин.

Юля подсаживается ближе к рассказчику. И все девушки в палатке откладывают свои домашние дела, напряженно слушают Николая.

— Дают сирену — люди уходят в укрытия. На мачте красный огонь загорается. Я спрячусь в ковш экскаватора и наблюдаю за Султаном. Красиво работает. Главное — спокойно. Концы детонаторного шнура уже спущены в скважину, он их присоединяет к главной магистрали, к боевику с капсюлем. Потом осматривается: не застрял ли кто из рабочих? Не ровен час, камень то летит далеко…

— А как же сам? — нервно прерывает Николая сестра.

— Султан Михалыч? Опять расчет. Дежурная машина с включенным мотором — в трех шагах от боевика. Теперь уже все готово. Но Султан еще раз пройдет по всей линии, где шнур получше прикрепит, где камушком прижмет, где на стыке горсточкой аммонита сверху присыплет. Зажечь шнур — секунда. Зажег — и на машину! Детонация — скорость семь километров в секунду. Ка-а-ак рванет — земля вздрагивает!

— О-о-ох! — Ядя охватывает ладонями щеки. — Страшно как!

— Вот это работа! — с завистью вздыхает Женя Зюзин.

— Спасибо, девочки, выходили мне больного! — поблагодарила Антонина Петровна, найдя, что здоровье Зюзина пошло на поправку.

В один из будних дней, когда дома, по хозяйству, дежурила Ядя, Юле понадобилось забежать на минутку в палатку. Еще с порога она увидела, что Женя полуприподнялся на подушках. Рука его держит руку Яди: та сидит подле койки на полене. Они не разговаривают, а смотрят на огонь в печке. Наверно, хорошо им так сидеть, и молчать, и смотреть на огонь. Юля тихо вернулась на улицу.

На следующий день, возвращаясь со смены, Одуванчик поделилась с Юлей:

— Не знаю, где для Жени трость достать.

— Разве ему разрешили уже вставать?

— Да не та трость, — задумчиво улыбнулась Ядя. — У него кларнет есть. Он играет, Женя. А без трости звук не получается.

Вот так новости: Женя Зюзин, оказывается, еще и музыкант. А казалось, он интересуется только футболом, самбо и рассказами Николая.

От Яди Юля узнала, что на деревянный кларнет (эбонитовый он забраковал как грубый инструмент) Женя потратил все свои первые заработки. Играть он научился еще в Ленинграде. Теперь знакомые ребята с Охтенского комбината присылают Жене ноты. Он мечтает, что и здесь, в поселке, скоро организуется оркестр.

Выздоравливая, он хотел развлечься музыкой, проверить себя. Вот почему и просил найти ему трость для кларнета.

Кто-то посоветовал подругам использовать бамбуковую палку от лыж. Перепробовали десяток палок, пока не нашли подходящей. Женя ножичком осторожно вырезал тонкую пластинку из бамбука и прикрепил к мундштуку черно-серебряной трубки. Потом благоговейно поднес кларнет к губам.