Е. Рожков - Мужчины, рожденные в январе

— Растлишь ты его, — выходит из себя Иванпетя. — Мало тебя, Семен, начальник участка наждачной бумагой тер?

— Глохни! Завтра начинаем бить последний торцовый карман.

В субботний день, когда бригада ушла на работу, Колька Мятников вымыл в балке полы, не мытые, наверное, месяца два, сходил в баню и постирал там все свои белые сорочки. Потом упросил знакомого электрика, и тот подрезал не в меру длинные волосы на Колькиной голове.

Вечером Мятников собрался в клуб на танцы. Пошел он пораньше, чтобы присмотреться и свыкнуться с обстановкой.

Клуб в колхозе был новый, просторный. В фойе, стены которого увешаны портретами передовиков и диаграммами трудовых успехов в различных отраслях хозяйства, требовательными призывами работать еще лучше, в углу размещался небольшой бильярд. Возле стола с зеленым сукном крутились молодые парни, спорили, даже махали друг на друга киями.

«Чокнутые, что ли?» — подумал Колька о пацанах и отошел в сторону.

В противоположном углу возле двери библиотеки за столом сидели две девушки и листали журналы. Кольку аж в жар бросило, когда в одной он узнал ту, которую несколько раз случайно видел на улице поселка и ради которой он, собственно, пришел на танцы. Она была худенькая, беленькая, с большой грудью, туго натянувшей голубую кофточку. У блондинки прямой аккуратный носик, Выпяченные большие губы, на длинной шее темнеет маленькая родинка. Прическа — волосы аккуратно закручены на макушке — скрадывает округлость лица и выгодно дополняет красоту шеи. Кажется, девушку зовут Зоей и она работает в пекарне. Колька расспрашивал о ней у знакомого электрика, и тот проболтался, что за девушкой безуспешно ухлестывает киномеханик, что она редко бывает в клубе, а больше сидит дома.

Месяц назад, возвращаясь из столовой, Колька повстречал ее на улице и попытался с ней заговорить, но она прошла мимо, даже не взглянув на него. Вот с тех пор Колька очень часто думал о гордячке. Но и не таким гордячкам он запудривал мозги. Главное — не зарываться, не наглеть, но и не быть рохлей, кирзовым сапогом. Больше всего девчата презирают наглых, а также тихонь-дураков. Наверняка Зоя любит стихи, теперь все девчата любят стихи или прикидываются, что любят. В самый раз почитать ей Блока, Есенина или какого-нибудь современного поэта. Жалко, но он, Колька, все стихи перезабыл.

Вторая девушка темноволосая, с цыганскими живыми глазами, длиннолицая и некрасивая. Колька вообще-то не обращал на нее внимания.

Он остановился у большой круглой голландки, исходившей теплом. В щели чугунной дверцы синело пламя.

Подруга что-то шепнула Зое и глазами показала на Николая, но та даже не повернула головы. «И она меня видит, — подумал Николай. — У каждой девушки не два, а четыре глаза, и они всегда все видят».

Весь вечер Мятников танцевал только с Зоей. Она доверчиво прижималась к нему. Он как бы невзначай касался щекой ее щеки, и, когда слышал легкое, как казалось ему, необычно трепетное дыхание девушки, когда сквозь нежный запах дорогих духов улавливал запах ее тела, слегка отдававший хлебом (она же работала в пекарне и пропахла хлебом), его сердце замирало от счастливого, нежного чувства. Нет, раньше все было иначе. Раньше было все иное, с другими он был иной, с другими девушками было проще и спокойнее.

Зоя боялась глядеть на него. Он это чувствовал. Почему Зоя робела? Ему был дорог ее взгляд. Как это нелепо и неожиданно!

Когда кончался танец, Мятников боялся отпускать Зою. Он робко держал девушку за руку и, когда она высвобождала руку — легко и не обидно, когда подходила к своей подруге и, смеясь, о чем-то беседовала с ней, он топтался невдалеке, всего в двух шагах, готовый с Первыми аккордами вновь пригласить Зою на танец.

Раза два Мятникова опережал киномеханик. Николая от ревности просто бросало в дрожь. Но с киномехаником Зоя танцевала иначе. Она держала его все время на расстоянии, и, когда он ей о чем-то рассказывал, она вовсе не слушала его.

Зоя разрешила проводить ее домой.

Девушка жила совсем недалеко от клуба, в маленьком, обитом толем домике.

— Они остановились у крыльца. Зоя была в темно-вишневом, с коричневым цигейковым воротником пальто, без головного убора. Ночами еще крепко подмораживало. Мятников понял, что девушка не сможет долго оставаться на улице.

Он поцеловал руку Зои, впервые в жизни поцеловал руку девушке. Он просто не знал, как это у него все вышло, как все получилось. Он покраснел, засмущался.