Иван Виноградов - Плотина

Первое — и не единственное — слово сказали незнакомые парни, проходившие поверху, по соседним блокам.

— В рабочее-то время! — осудил Юру и Наташу некто веселый.

— Государство им деньги платит, а они за казенный счет любовь крутят, — добавил другой.

— А девочку он откопал вот такую! — Это уже третий сделал свое наблюдение.

— Штабная, видать, чистенькая.

— Он и сам не хиляк…

Юра и Наташа прослушали все это, не отзываясь и не двигаясь. Сначала они смутились под чужими взглядами и от такого вот бесцеремонного обсуждения. Потом каждый про себя немного развеселился. И Наташа не выдержала первой.

— Чудаки какие-то, — сказала она.

— А мы с тобой? — Юра уже посмелей посмотрел на Наташу и увидел, что ей тоже плохо, что она тоже мучается. Так разве же можно тут считаться: кто первый, кто второй? Кто виноват больше, кто меньше…

— Наташа! — вразумляюще воззвал Юра.

— Юра! — подалась она к нему.

И вот они оказались совсем близко друг к другу, взялись крепко за руки, словно боясь, что их могут разъединить, и начали торопливо, полушепотом объясняться:

— Я была все эти дни как дурная…

— А я просто не знал, что делать!

— …как ненормальная, противная, никому не нужная.

— А я хотел уехать на Зею.

— Из-за меня?

— Ну из-за того, что вот так у нас…

— Ой, Юра! — вздохнула Наташа и умолкла — не то собираясь с мыслями, не то отдыхая от торопливости и успокаиваясь. — Я так боялась! Думала, что ни за что не смогу сказать тебе все это, и ты не захочешь слушать… А теперь вот говорю — и мне все легче делается… А тебе как сейчас?

— Я просто счастливый — и больше ничего. Спасибо тебе…

Тут подошли бетонщики со своим бригадиром, стали снова подтягивать водопроводный шланг. Оказался с ними и тот худощавый студентик, который в день размолвки Юры с Наташей так хорошо говорил о подготовке блоков к бетонированию и вспомнил какие-то мудреные слова профессора.

— Что ж ты, брат, забыл поучения своего учителя, — напомнил ему Юра.

— Это не моя работа, — обиделся студентик. — Я за всех не могу отвечать.

— А скоро придется, — сказал Юра.

Он поднялся вслед за Наташей по лесенке наверх и там спросил:

— Поедем домой?

— Нет, побудем еще здесь, — попросила Наташа. Кажется, ей не хотелось так скоро прерывать это наступившее между ними понимание и доброе согласие. Наступившее, но еще не очень устоявшееся, не утвердившееся. В нем еще оставалась пусть радостная, но все же нервическая возбужденность, похожая на неустойчивость. — Побудем, пока они все сделают, — придумала она деловой повод.

— Я на все согласен, — сказал Юра.

Но они и не думали стоять над душой Панчатова и его ребят, а прошли на край плотины и остановились над тем местом, где Река устремляется, втягивается в донные отверстия, закручиваясь в упругие жгуты. На эту воду они и стали смотреть. Ее убыстренное здесь, фигурное движение завораживало и странным образом успокаивало. В душе постепенно устанавливался этот странный покой от движения. От непрерывности движения…

Юра обнял Наташу за плечи, и так они замерли над этой деятельной энергичной водой, боясь даже пошевелиться. Им теперь надо было как бы заново освоиться друг с другом и вполне поверить, что все здесь происходящее не сон и не мечта, а самая настоящая реальность, что опасное время отчужденности минуло, а счастье — вот оно, рядом! И надо теперь учиться беречь его, опасаясь любого неловкого движения или слова…

Многое на свете доступно и принадлежит нам, мужчинам. Многое нам дано, и на многое мы способны — на яркий, как вспышка, подвиг и на пожизненный затворнический труд, на громкую славу и на полную безвестность — во имя достойных идеалов. Наверное, мы способны создать новое Солнце, достичь дальних планет и, может быть, даже спасти свою собственную. Мы и творцы, и воины. Мы наделены силой и волей, крепкими мускулами и трезвой, чаще все-таки трезвой, головой.

Многое нам, мужчинам, дано…

А вот счастьем заведует в мире женщина!

Вечером в квартиру Густовых позвонили. Открыла Зоя Сергеевна.

— Моя фамилия Тихомолов, зовут Иваном, я привез вам приветы от отца и от мамы…

Зоя Сергеевна смотрела на пришельца снизу вверх и в первые мгновения не очень хорошо понимала, что с ней происходит. Из каких времен явился этот молодой гигант? Ведь Ваня Тихомолов — это годовалый мальчик, которого соседка Лена Тихомолова давала ей подержать на руках и поиграться. Давным-давно это было, на холодной и неуютной Чукотке.