Иван Виноградов - Плотина

— Допросишься-то не вдруг, — заметил мрачновато Варламов. — Строим мало. Да и не то строим! — начал он постепенно разгоняться. — Зачем строить обыкновенные жилые дома и отдавать их под общежития молодежи?

Юра слышал, что это дальновидная практика: закончится строительство ГЭС, и те, кто здесь останутся или сюда приедут, получат отдельные квартиры. Но у Варламова, оказывается, был свой взгляд и на эту проблему.

— Холостяки всегда будут, и им нужны холостяцкие удобства. Для них надо строить общежития гостиничного типа, но с сушилками, шкафами для рабочей одежды, с холлами, где они могли бы встречаться не только с соседями по комнате. Вечерний буфет с самоваром, может быть, удержал бы кого-то от выпивки…

— Может быть, им построить здесь гостиницы типа интуристовских? — усмехнулась жена Варламова.

— А ты помолчи! — беззлобно оборвал ее муж. — Сидите там в своей зачуханной конторе, делаете вид, что понимаете в строительстве… а на самом деле ни одного приличного строителя у вас нет!

Тут, как видно, прорывался наружу некий семейно-производственный конфликт, и пришлось вмешаться Ниле Федоровне, чтобы притушить его. Перед нею Варламов снова отступил, умолк.

— Беда гидростроителей в том, что они и дома продолжают кипеть, — проговорила Нила Федоровна, обращаясь к Юре. — Вот таким же был и отец Валентина. И сгорел раньше времени.

— Мама, ты сама из того же племени, — напомнил ей уже слегка успокоившийся Варламов.

— Так я и сама кипела… — Нила Федоровна улыбнулась, что-то про себя вспомнила, затем начала рассказывать: — Когда Днепрогэс начали восстанавливать, мужчин еще мало было, а женщины такие заводные попадаются, и вот столкнулись у нас две бабьи бригады: ни одна не хочет уступить! А тут еще обе бригадирши в прораба влюбились — можете представить, какая рубка пошла!

Все за столом приготовились послушать эту историю, но Нила Федоровна не стала продолжать ее и перенеслась на Каховскую стройку. Вспомнила песчаные бури, когда приходилось работать в шоферских очках, ранние утренние выезды на плотину, когда в поселок втягивалась колонна автомашин со скамеечками в кузовах и к ней бежали из всех домов веселые шумные строители. Вставать приходилось рано, вместе с солнышком…

— Вот и во мне тот же режим воспитали, — довольно заметил Варламов. — У меня будильник всегда на пять тридцать поставлен, в семь — на работу. Начальников, которые к девяти прибывают, — презираю! Снобизм или равнодушие! Таким надо в проектных институтах работать, а не на стройке… Ты расскажи, мам, как вы ее строили, свою Каховскую, — вдруг остановил он себя.

— А так и строили, — с удовольствием продолжала Нила Федоровна. — Как вы теперь говорите — в охотку строили. Дамбу возводили народным методом, то есть приезжали люди из колхозов на своих повозках, со своими харчами и возили землю, а мы руководили. Выходных итээры там не имели — отдыхали на физической работе, с носилками в руках. Приедем домой уставшие — только поужинать да поскорей спать завалиться. А я еще заочный институт решила кончать. И ведь кончила! — с удивлением проговорила она, обращаясь теперь только к Юре, который один здесь мог не знать ее биографию. — Валентин начал в школу ходить, а я за дипломную работу засела. Защитила на «пять». По оформлению мой диплом был признан лучшим, и его показывали потом ребятам с очного отделения.

— Мне — тоже, — вставил Валентин Владимирович.

— И я видела, — добавила Наташа. — Такие аккуратные и красивые чертежи, что прямо чудо!

— Ну вот и похвастала, и похвалили, — хорошо улыбнулась Нила Федоровна и стала явно заканчивать: — А в общем я так вам скажу, что работать на гидростроительстве — всего интересней. Такая сплоченность у нас возникала, что только вместе хотелось работать и дальше. С Днепрогэса мы всем коллективом на Каховскую стройку переехали, все знали друг друга, так что и конфликтов всяких меньше случалось. Народ весь молодой, дружный был… Вся молодость у меня там! — вздохнула Нила Федоровна. — Все самое главное — там… Теперь-то одно осталось — доживать.

— Не так завершаешь, Федоровна! — поправил ее сын. — Надо сказать: воспитать достойных внуков.

— Это ваша забота, дорогие. Я всех, кого надо было, воспитала.

Нила Федоровна отпила вина из своего фужера и задумалась, и словно бы отрешилась от всего окружающего и от всех окружающих — и домашних, и гостя. Она была сейчас, наверно, в гостях у своей молодости… Вот так же порой и Николай Васильевич. Поговорит о войне — и забудется, и не вдруг в такие минуты разбудишь его…