Владимир Чивилихин: ШУМИ, ТАЙГА, ШУМИ!

«Начали работу в труднейших условиях. Но не будем описывать эти трудности, а то подумает кто-нибудь, что жалуемся. Отбросим мелочи, поговорим о главном — о наших делах и тесно связанных с ними наших мечтах. У нас ведь две мечты: мечта-минимум и мечта-максимум.

Сейчас нам становится все яснее, что территория станции мала. Ведь кедр плодоносит в зависимости от капризов погоды, микрорельефа и микроклимата.

Может случиться, что главные наши массивы не дадут в какой-то год урожая, и при малой общей площади мы не сможем взять орех в тех местах, где урожай хороший. Кроме того, наша территория очень вытянута: ширина ее от двух до двенадцати километров. А мы ведь не сможем поставить загородки для белки, соболя, марала. Зверь будет переходить, уничтожаться браконьерами. Короче говоря, надо расширить территорию.

Вокруг нас Телецкое, Уйменское и Пыжинское лесничества, где во многих массивах заготовители и не думают ближайшие годы работать. Надо эту территорию отдать нам. Особенно нам необходимы 22, 23, 27, 28-й кварталы Уйменского лесничества в бассейне реки Нырны, потому что там основные стоянки благородного оленя и кормовые базы пушного зверя, оттуда он расселяется по всему району. Если б увеличить станцию до 300 тысяч гектаров!

Нам надо также получить права заготовителей, а то мы на положении «дикарей»: продукцию мы сдаем промкооперации по заготовительным ценам; прибыль получает промкооперация, а не наше хозяйство. Неправильно также, что на нашей территории собирается вести заготовки Паспаульский промхоз. Охотничье хозяйство в такой обстановке не наладишь. Один хозяин на земле должен быть. Каждый понимает, что площадь и конфигурация нашей территории были намечены вынужденно: ведь совнархоз возражал против станции в принципе. А сейчас мы мечтаем о расширении станции, налаживании всех отраслей хозяйства. Но это наша мечта-минимум.

Нас, как тысячи других людей, заботит кедровая проблема в целом. Надо взять под защиту сибирскую кедровую тайгу, надо подумать об организации комплексных хозяйств под Тюменью, Томском, Красноярском, Иркутском! Кедр будто нарочно создан природой для блага человека, и он охотно отдаст людям свои несметные сокровища. Государственные таежные хозяйства могут получать каждую осень хорошую помощь от комсомола, от молодежи городов. Тысячи молодых ребят замечательно проводили бы в период шишкобоя свой отпуск в тайге — с пользой для народа и собственного здоровья. Пора покончить с артельным, безнадежно устаревшим методом эксплуатации лесных богатств: тайга требует современного к себе отношения, современного уровня знаний от тех, кто в ней работает, современной техники.

Безусловно, что наш подход к природе и наша идея могут быть применены не только в кедровых местах. Мы знаем, что гибнут под топором, иссушаются омелой чудесные лесосады на Северном Кавказе, в Киргизии и других районах страны. Сколько плодов, меда и особенно ореха может дать тамошняя природа! Почему мы выделяем орех? Не только потому, что собираемся строить свою работу на основе использования изумительного чуда природы — кедрового ореха. Следует вообще посмотреть на орехи другими глазами. Все ли знают, что, скажем, известный всем лесной (лещинный) орех по питательности в 1,5 раза превосходит свинину, в 3 раза — хлеб, в 10 раз — молоко, в 14 раз — яблоки и груши? А ведь лещину можно разводить всюду. А грецкий орех? Ведь в его незрелых плодах в 40–50 раз больше витамина С, чем в лимонах и апельсинах! Недаром И. В. Мичурин называл орехи «хлебом будущего». Пора снимать замки с ореховых кладовых!

И мы знаем, что нет на свете ореха лучше, чем кедровый: поэтому, что бы ни случилось, останемся верными своей «первой любви» — золотому сибирскому дереву. Но дело не только в экономике, хотя сейчас это главное. Представьте себе, если б в Москве вместо оранжерейных липок на улице Горького или подстриженных на заграничный манер кустиков на площади Свердлова росли кедры? Свободно, во всю силу своего могучего естества. Ведь растет совсем недалеко от Москвы, под Ярославлем, прекрасная Толгская кедровая роща. Ей уже четыреста лет, а она до сего дня плодоносит. Десятки любителей сейчас разводят кедр под Москвой, а те кедролюбы, что не имеют такой возможности, ездят каждый год восхищаться весенним цветением кедра — плотными малиновыми бутонами (мужского «пола») и скромными, нежными серебристо-пепельными сережками (женского). Кедр стоит разводить только из-за того, чтобы раз в год увидеть на густых малахитовых ветках такую буйно-спокойную, противоположно-единую красоту.