Святослав Сахарнов: Остров водолазов

По ночам мне снились пароходы.

Два огромных судна шли с потушенными огнями мимо черных, погруженных во мрак берегов. Впереди возникали неясные белые огни. Они светили низко над самой водой, и невозможно было понять: огни это или белая пена на выступающих из моря камнях. Ни одного человека на палубе, ни одного силуэта в ходовой рубке или на мостике. Корабли шли навстречу белым огням, а я не мог ни криком, ни движением остановить их…

Мне еще снился Крым. Опаленный войной Херсонесский полуостров. Севастополь. Белые с красными охристыми пятнами скалы обрывались в синюю воду. Зеленые от водорослей камни угадывались в глубине. Невдалеке от берега на камнях лежал ржавый остов катера. Он лежал со времен войны. Когда мы весенним днем 1944 года подошли к полуострову, катер был тут. Он был щеголеват, и ослепительное солнце играло в его неповрежденных иллюминаторах. Наши солдаты, отдыхавшие на берегу, рассказали, что катер в последние минуты боя пытался снять группу окруженных. Он неудачно подошел и сел на камни.

Немцы в зеленых шинелях и металлических касках, высоко подняв над головой карабины, по команде офицера прыгали с него в воду. Каски и карабины увлекали их на дно…

Это снилось мне по ночам, а днем Аркадий таскал меня за собой.

Для того чтобы просмотреть труды Стеллера, он затеял посещение Объединенного географического института.

Дом на набережной Невы. В анфиладе комнат с высоченными потолками умирали звуки. Дверь с табличкой «Секретарь».

Секретарем оказалась старушка.

— Вы звонили по телефону? Помню, помню, — сказала она. — У нас есть комиссия по неопознанным и неуточненным островам. Но я человек временный. Настоящий секретарь в отпуску. Я проведу вас к самому Василию Васильевичу. Он отставной адмирал.

Через бесконечные коридоры и лестницы она провела нас на скрипучую, уставленную вереницами бесконечных шкафов галерею и представила человеку в мундире.

Адмирал сидел за тонконогим столиком. Зеленая лампа освещала его лицо. В золоченом пенсне бродили изумрудные огоньки.

Золотым было не только пенсне: золото на рукавах, золото на груди, золотая авторучка в белых пальцах.

— Что вам угодно? — спросил адмирал.

Избегая всяких обращений, мы почтительно изложили суть дела. Адмирал внимательно слушал. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Комиссия по Курильским островам заседает три раза в год, — сказал он. — Сейчас я уточню — когда… Последние субботы апреля, августа и декабря. Три последних субботы.

— Но сейчас май!

Адмирал посмотрел на нас и сделал движение руками, означавшее: комиссия есть комиссия!

— Собственно, нам достаточно было бы… Мы хотели бы ознакомиться с отчетами Стеллера, — сказал Аркадий.

— Беринг и Стеллер… Этими мореплавателями занимается Наталия Гавриловна. Она будет в следующую среду.

— Может быть — домашний телефон?

Адмирал поднял брови. Наталия Гавриловна пользовалась его безграничным уважением. Беспокоить ее до среды он считал кощунством.

— Хорошо, — сказал я. — У вас, говорят, есть комиссия по неопознанным и неуточненным островам?

В глазах адмирала промелькнула тень любопытства.

— Подкомиссия, — мягко поправил он. — Но она не оформлена де-юре. Дни ее работы еще не установлены. Следующий раз — это будет всего второй — она соберется…

Он снова полез в записную книжку и, изучив в ней листок, закончил:

— Двенадцатого сентября.

Он выдвинул ящик стола, достал из него несколько аккуратно завязанных тесемками папок, развязал одну из них и, нацелив пенсне на содержимое, прочел:

— Да, двенадцатого сентября. Председателем комиссии выбран Горбовский. Николай Петрович. Я могу при встрече посоветовать ему поставить на комиссии ваше сообщение. Оно будет для товарищей небезынтересно.

— Но мы не можем так долго ждать. Мы хотели бы сейчас…

Искра интереса на лице адмирала угасла. Он встал, давая понять, что разговор окончен.

— Наталия Минеевна, — сказал он, обращаясь к молоденькой девушке, которая тихо и незаметно как мышь, копошилась в углу, — я на заседании редколлегии.

Он проплыл мимо нас и, вспыхнув последний раз золотом на повороте, исчез за шкафами.

Мы поплелись к выходу… Когда мы проходили мимо девушки, Аркадий машинально сказал: