Евгений Дубровин - Оранжевая электричка

Как поздно приходит опыт.

И не может кричать…

Петр Кириллович хотел крикнуть, но тут же захлебнулся горячей соленой жидкостью… Он не может кричать… Ручеек стал толще и быстрее… Теперь это уже настоящий ручей… Все… До дорожки ему не дойти… Силы еще есть, но ноги отказываются держать тяжелое тело… Ему бы надо похудеть… Если бы он был худым, ноги держали еще… Надо беречь силы… Надо лечь…

Петр Кириллович осторожно лег на сырое мягкое пружинистое дно оврага и вытянул руки вдоль туловища, стараясь не шевелить левую часть груди, откуда бежал и бежал ручей.

Боли не было.

Хорошо, что нет боли. Не надо корчиться и стонать На корченье и стоны уходят силы.

Кто-то бежит, ломая ветки. Кричит: «Петя! Петя!» Неужели все же он спасен? Но кто это кричит? Крик невнятный из-за тумана и из-за страха кричащей Светы? Или его все-таки нашел Димка? Или это сын? Вполне может быть, что и сын… Узнал как-нибудь… Ведь в жизни все бывает… Вполне мог как-нибудь узнать…

– Петя! Петя!

Совсем уже рядом… Еще немножко. Как жаль, что он не сможет ответить… Если он ответит, то сразу же захлебнется горячей, соленой жидкостью…. Кто же это все-таки к нему бежит?

И вдруг он вспомнил еще один прием, которым его обучал Тренер. Тренер сам выдумал этот прием. Надо закрыть глаза, напрячь все мышцы, приказать своему телу стать легким-легким, и тогда тело выскользнет из-под тела противника и как бы повиснет в воздухе… Этот прием не раз спасал Коньшина в критические минуты.

Если его тело повиснет в воздухе, его найдут быстрее, а он сможет подняться в воздух и увидеть, кто его ищет.

Петр Кириллович закрыл глаза, напряг мышцы, и в самом деле его тело стало медленно, словно воздушный шарик, подниматься со дна оврага. Вот его подхватили восходящие теплые воздушные струи, вознесли над лесом…

Солнце еще не село. Верхушки даже самых темных елей были золотистыми; будто чистые речки, светлели просеки. Но овраг, где он лежал, скрывался в тумане. Там ничего не было видно.

А тело летело все выше и выше… Вот и поселок, станция, уже погруженная в полумрак, змеей подползающая к перрону электричка…

Это же оранжевая электричка!.. Петр Кириллович слегка расслабил мышцы, и его тело, покачиваясь па восходящих струях, стало медленно опускаться.

Электричка стояла с открытыми дверьми. Она была пуста и прекрасна. Она сверкала внутри зеркалами и нежно сияла оранжевой краской снаружи. Он висел на уровне окон…

Лишь в одном вагоне были люди. Людей было трое. Первого человека он узнал сразу. Это Света… Второй – сын… Какой он стал большой и плечистый…

А напротив, тоже молодой и плечистый, оживленный сидел мужчина. Кто же, этот мужчина? Что-то очень знакомое…

Да это же он сам, Коньшин! Значит он не умер! Конечно же не умер! Разве может умерший человек так весело и заразительно смеяться, так нежно гладить девушку по плечу, обнимать за шею сына? Значит, все в порядке… Петр Кириллович расслабил тело и стал медленно опускаться вниз, покачиваясь на струях тяжело восходящего теплого воздуха…

Лишь бы удар о землю не был жестким. Тогда еще сердце может выдержать…