Пауль Куусберг - Происшествие с Андресом Лапетеусом

Это немного успокоило его, но потом неопределенно-тоскливое настроение вернулось снова.

Похмельем попытался Лапетеус объяснить свое плохое настроение и поднимающееся откуда-то изнутри беспокоящее недовольство. Что ж, вчера вечером они еще раз отпраздновали демобилизацию, и весьма бурно. Он пил больше обычного. Уже поэтому у него были причины упрекать себя. Но почему он глушил рюмку за рюмкой? Чтобы забыть слова Пыдруса.

Тот потряс его. Сперва спросил, где Хельви. Когда Лапетеус пожал плечами, Пыдрус долго смотрел на него и наконец произнес:

— Ты или слепой или обыкновенная скотина.

Сказал он это так спокойно, что Лапетеус невольно застыл. Он считал Пыдруса своим другом, поэтому сказанное подействовало на него еще сильнее.

Андрес пил водку и думал, что кашу, которую он заварил, придется ему же и расхлебывать. Выпил еще несколько рюмок. В голове вертелась единственная мысль: пусть оставят в покое его отношения с Хельви. Когда после закрытия ресторана они собирались домой, он взволнованно доверился Пыдрусу:

— Я не люблю больше Хельви.

Теперь, утром, Андрес Лапетеус вспомнил все. И вчерашний инцидент с майором Роогасом. И то, что Хельви, наверно, заметила, как он избегал ее взгляда. И что он снова отложил решающий разговор.

Лапетеус понял: утро испорчено. Испорчен день. Быть может, много дней, прежде чем все позабудется и перестанет скрести и царапать в его душе.

Об этом он размышлял и по дороге в райком партии. Хорошо, если бы отношения людей всегда оставались ясными и чистыми. Нужно иметь силы быть великим и чистым.

«Нужно, нужно, нужно», — повторял он мысленно.

И снова посмеялся над собой — он вроде Виктора стал употреблять возвышенные слова. Хаавик мог бы попробовать пойти в журналистику: он совсем не плохо писал о боях, печатался в дивизионной газете и в «Рахва Хяэль» [6] «Голос народа», эстонская республиканская газета. . Потом пришла мысль, которая, казалось, лишь выжидала где-то в тайниках мозга подходящего случая: не будет ли все же правильнее жениться на Хельви?

Нет, Хельви уже прошлое. Как прошлое теперь и война.

Так заверял себя Андрес Лапетеус.

В райкоме партии с ним беседовал Мадис Юрвен — секретарь, занимающийся кадрами.

Лапетеус не знал его, хотя фамилию слыхал. С первого взгляда трудно было что-нибудь сказать о Мади-се Юрвене. Среднего, пожалуй даже высокого, роста, худощавый. Карие острые глаза и мягкий, тупой подбородок. Узковатые плечи — и опять-таки несоответствие — необычно большие руки.

— Раньше вы работали в лесной промышленности?

Секретарь предварительно ознакомился с его делом. Это польстило Лапетеусу.

— Полтора года проработал в лесничестве Сааревере, — ответил он. — Сперва лесорубом. Потом в канцелярии. Последние три месяца замещал заболевшего бракера.

— Как вы отнесетесь к тому, что партия направит вас в Министерство лесной промышленности?

Андрес Лапетеус догадался, что о его направлении на работу уже советовались. И это оставляло приятное впечатление.

— Я не очень-то знаю лесное дело. Дерево свалить умею. Немного ориентируюсь в погонных метрах и в кубометрах. Но этого мало.

Мадис Юрвен подумал и спросил:

— Какое дело вы знаете основательно?

После окончания средней школы Андрес Лапетеус работал в разных местах, но обычно или подсобным рабочим, или учеником. Год выполнял в банке обязанности средние между младшим чиновником и рассыльным. Попытал счастье, работая агентом при магазине, торговавшем пишущими и другими канцелярскими машинками. Затем попал в лес. В первый год советской власти работал в Управлении шоссейных дорог учетчиком-плановиком. Никакой специальности у него не было. Признаваясь в этом, Лапетеус понял, что с Юрвеном говорить не просто. Он имеет дело с человеком, быстро вникающим в суть дела.

— Лесная промышленность сейчас нуждается в людях, — продолжал Юрвен. — В энергичных, достойных доверия людях, способных обеспечить безоговорочное выполнение планов лесозаготовок. Как всегда, успех дела решают кадры. А с кадрами там плохо. В лесной промышленности собрался самый различный элемент. Там можно встретить бывших констеблей, даже головорезов из полицейских батальонов, кого угодно. Не стоит забывать и того, что лесничие — мне говорили об этом — обычно были начальниками местного кайтселийта [7] Кайтселийт — Союз обороны, военизированная фашистская организация в буржуазной Эстонии. . Трудно ожидать от таких кадров хорошей работы. Мы рекомендуем вам не легкую работу, товарищ Лапетеус.