Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи

Сестра брата-бегуна приосанилась.

— Он уже великий бегун. На празднике этой зимой он выиграл оленью упряжку. Вон те длинноногие темно- серебристые тигильские олени — его награда,— похвали­лась Ненак и указала на двух длинноногих сильных оленей, которые паслись поблизости.— Отец сказал, что, теперь он спокойно уйдет к «верхним людям». Сказал, что на этой земле есть кому смотреть за его оленями.

Атувье остановился. Он впервые слышал, что старый Килькут «дал слово». Но почему? Старик еще крепкий. Он делает маленькие дела и совсем не липший для семьи.

— Ненак, неужели отец «дал слово»? Он же еще крепкий.

— Отец «дал слово» на следующий день после твоего прихода. Он сказал,, что как только я стану женой Вувуна, он велит готовить погребальный костер.

Атувье оглянулся. Яранга была закрыта леском, уга­дывалась лишь по дыму костра. Ему было жаль Киль­кута, приютившего его.

Ненак так смотрела на него, что Атувье стало жарко.

— Возвращайся в ярангу. Вувун и так плохо смотрит на меня. Ведь он уже много отработал за тебя,— сказал он и отвернулся, чтобы не видеть глаза влюб­ленной в него красавицы.

Ненак откинула капюшон керкера, поправила черные волосы, заплетенные в две толстые косы.

— Большой, сильный, а испугался маленького Вувуна,— подзадорила она смутившегося Атувье.

— Я не боюсь его! — вспыхнул сын Ивигина. — Вувун мне не соперник, но я не хочу отнимать чужую невесту. Я сам...—он не договорил, вспомнив богача Вувувье.

Ненак подошла совсем близко, словно преданная вер­ная собака, заглянула ему в глаза.

— Атувье, я хочу родить от тебя ребенка. Возьми меня второй женой. Я буду хорошей женой, и мы пола­дим с Тынаку.

Атувье снова стало жарко. Ему нравились слова до­чери Килькута. К тому же он давно не спал с женщиной.

Видя, что красавец богатырь заколебался, Ненак до­бавила:

— Возьми меня второй женой. Отец дает мне пять раз по десять оленей. Ты хороший пастух и не убавишь мое стадо. Вчера я начала шить тебе новую кухлянку.

Атувье смутился. Он все еще ходил в своей изодран­ной обветшалой кухлянке. В яранге Килькута имелись кухлянки куда лучше, но ни одна ему не подошла — все мужчины были намного ниже его, уже в плечах. Да, Не­нак хорошая мастерица, он видел ее работу на Тайнаве, на Кинине, на ней самой. Э-э, он взял бы ее второй же­ной, но она же не знает, что он жил с волками. Когда узнает, как жить с ним будет? А Вувун? Парень с лета работает на семью Килькута, старается. Если взять в жены Ненак, Вувуну ой плохо будет. Нет, не возьмет он Ненак в жены. Нельзя злом платить за добро. Вувун поделился с ним едой, когда они встретились. Вувун ука­зал дорогу к яранге Килькута. Нельзя красть у него сча­стье. Мудрый шаман Котгиргин всегда говорил: «Добрые и злые дела как верные собаки — обязательно возвратят­ся к тому, кто их вырастил».

Ненак ждала ответа. Она сразу влюбилась в этого красивого богатыря, в первый день. Так влюбилась, что не спала по ночам.

— Ненак, ты мне тоже нравишься,— ответил Атувье и зачем-то снял с плеча ружье. — Нравишься, но я не хочу переходить дорогу Вувуну. Не будет мне удачи, если я возьму то, что должно принадлежать другому. Этому учил меня отец и самый мудрый шаман нашего народа Котгиргин. Я сказал.

Ненак закусила нижнюю губку, сверкнула своими раскосыми глазами и торопливо пошла к яранге.

Старик Килькут начал слабеть на подходе осени, во время холодных дождей. Он мало ел, мало ходил, подолгу сидел возле костра либо в чоттагыне [34] Чоттагын — холодная часть яранги (чукотск.). либо у костра, что горел возле яранги. Килькут смотрел на огонь, возвраща­ясь к ушедшим дням. Он сидел, пока костер не угасал, и тогда всем казалось, что и в самом Килькуте угасал костер жизни. Особенно подолгу он засиживался у огня в последние дни. Давший «слово», он готовился исполнить его достойно. Глаза Килькута были прикрыты набряк­шими веками, и все думали, что старик дремлет. Лишь когда рядом появлялся Тайнав, он. немного оживал, теп­лел взглядом. Килькут гордился Тайнавом, ибо младший сын был не только прилежным пастухом, но и настоящим бегуном. Килькут гордился, что именно он вырастил сына бегуном. И Килькут вспоминал...

На седьмой день после рождения Тайнава старики стойбища собрались в яранге Килькута на совет. Омрина принесла из полога сына, развернула шкуры и показала Тайнава старцам. У младенца еще не было имени, но совет самых уважаемых уже решал, кем он будет. «У не го длинные ноги и широкая грудь. Надо готовить из него бегуна»,—сказал самый старший из стариков, мудрый Кояна. «Да, он родился бегуном»,—согласились осталь­ные и дали наказ счастливому отцу: «Готовь его». Кояна велел Омрине унести сына и громко сказал: «Если пас­тух бегает быстрее и дальше самого сильного оленя, он сбережет стадо. У кого быстрые и сильные ноги, тот всег­да разыщет такое пастбище, на котором его оленям будет много корма и где им никто не будет мешать».