Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи

Атувье и сам понял: рассчитывать на упряжку ездо­вых ему нечего. Почему старик должен отдать своих: оленей? Ему, пришедшему с другого конца страны чаучу, ему, даже в далеком родстве не состоявшему с Кильку- том.

Старик закашлялся. Отдышавшись, сказал:

— Если хочешь, живи с нами. После отела мы будем кочевать к морю, чтобы олени напились соленой воды. По берегу моря ты быстро дойдешь до устья Апуки.

— Отец, он может с пастухами инива [33] Инив — брат отца. Аписа откоче­вать к морю и раньше,— буркнул Кинин. Инив Апис гонял свое стадо ниже по Вывенке. Почти рядом, если бежать — семь остановок делать. Кинину жалко было мя­са, которое этот богатырь будет есть вместе со всеми: большому человеку надо много мяса.

Килькут неодобрительно посмотрел на старшего сына. «Жадный»,—подумал он, а сказал другое.

— У гостя плохая одежда для кочевки,— кивнул на изодранную кухлянку, на торбаса, сшитые из камуса и кусков медвежьей шкуры. «Очень бедный человек. Ой, бедный»,—Для дальней дороги нужна хорошая одежда и крепкие торбаса, а у Аписа мало оленей.

— Отец, а может, гостя заберет с собой богач Элевье, когда приедет за шкурами? Элевье живет на побе­режье,— настаивал Кинин.

— Я сказал: в этот раз ты поедешь менять шкурки на товары. Элевье шибко обманывает. Когда он приедет за шкурками и не получит их, шибко злым сдела­ется. Поедет к другим. Зачем ему лишний человек на нартах?

— За одежду и еду я отработаю,—успокоил Атувье жадноватого старшего сына Килькута.

И Атувье остался жить у Килькута.

Атувье старательно отрабатывал за еду и кров Киль- куту. Он караулил по ночам стадо, рубил дрова, ставил петли на зайцев, капканы на горнаков, лисиц.

Все были довольны новым работником. Даже Кинин перестал коситься. Все, кроме крепыша Вувуна. От парня не ускользнули завлекательные взгляды невесты Ненак, которыми она одаривала высокого красивого пришельца. И хотя Атувье еще в первый вечер рассказал о жене Тынаку и сыне Тавтыке, Вувун все равно ревновал. Э-э, кто не знает, что если девушке приглянулся муж­чина, она не посмотрит ни на что. Может и без выкупа убежать с ним. Такой сильный мужчина, как Атувье, может прокормить и двух жен. «И зачем мы встретились с ним? — досадовал поникший Вувун.—Лучше бы я по­шел другой тропой».

Вувун не зря ревновал — красавица Ненак и впрямь влюбилась в богатыря.

Это случилось на шестой день. Почаевав, Атувье взял ружье Килькута, перекинул через плечо чаут и вышел. Рядом с ярангой в снегу торчали короткие, подбитые камусом лыжи. Он привязал ремнями лыжи и напра­вился к стаду сменить Тайнава. Ему Тайнав сразу по­нравился, хотя тот при встрече и задал нехорошие воп­росы. Тайнав был веселым, добрым парнем и бегал так быстро, что мог догнать самого быстрого оленя. Атувье уже далеко отошел от яранги, когда услышал за спиной свое имя. Он обернулся. К нему спешила Ненак.

— Атувье, ты забыл патроны! — крикнула девушка. В руке она несла патронташ.

Атувье хлопнул себя по лбу — верно, забыл.

Ненак, раскрасневшаяся от бега, сияющая, подошла, протянула патронташ.

— Э-эй, совсем ты растеряха,— засмеялась Ненак.— Совсем как мой отец стал — голова дырявая. Я с тобой пойду. Хочу посмотреть, скоро ли важенки телиться на­чнут.

Тайнав, завидев их, побежал навстречу, держа в правой руке неразлучное копье. Младший сын Килькута го­товился стать великим бегуном и потому не признавал ни лыж, ни лапок.

Глядя, как легко и красиво бежал юноша, Атувье даже остановился. «Здорово бежит! Совсем как молодой, хорошо обученный ездовой олень. Здоровое сердце и боль­шие легкие у Тайнава. И ноги сильные»,—с доброй завистью подумал богатырь Атувье.

Тайнав подбежал к ним. Дышал он ровно и совсем не вспотел.

— Э, какомэй! Мой желудок совсем пустой. Есть хочу,— сказал бегун и широко улыбнулся.— Ненак, ты сегодня опять медвежатину сварила? Надоела.

— Иди, мать для тебя сварила сердце того оленя, ко­торого зарезали вчера. Совсем ты еще маленький,— засмеялась Ненак.

— Маленькому хорошо — самые лучшие кусочки ос­тавляют,—хохотнул «малыш», который уже на целую голову перерос сестру, родившуюся за два лета до него. Тайнав размахнулся, бросил копье и тут же устремился за ним. Копье не упало — Тайнав успел подбежать и пой­мать его на лету. Он снова кинул копье, и снова оно не успело упасть в снег. Атувье даже рот раскрыл от удивления.

— Тайнав будет самым великим бегуном нашего на­рода,— сказал он.