Евгений Дубровин - Ласточка с дождем на крыльях

«Если ее не будет еще пять минут, – подумал Красин, – надо возвращаться».

Сзади задышал, навис горячей глыбой, подавляя собой гору, ливень, остатки светлого неба, Игнат Гордеев.

– Красотища, а, Яр? Что там какая-то Швейцария! Ну ее к бесу! Пусть сами в ней швейцарятся.

– Я забыл в самолете папку с чертежами, – сказал Красин.

– Что?! – вытаращил глаза-маслины Гордеев. – Забыл чертежи! Да ты с ума сошел!

– В самолете… папку с чертежами, – машинально повторил Ярослав Петрович, вглядываясь в клубок черных змей над перевалом. – Надо срочно возвращаться.

– Зачем возвращаться? Мы скоро приедем, звякнем в аэропорт, и все будет тип-топ. Вай, вай, каким ты стал рассеянным, Яр. А вдруг кто в твои чертежи селедку завернул, а? Может, какой невежда в целый микрорайон иваси завернул?

– Надо возвращаться, – сказал Красин.

– Но как мы тут развернемся?

– Как-нибудь.

– Ты с ума сошел, Яр. Ты чокнутый! Мы все улетим в пропасть, и город останется беспризорным.

– Тогда я пойду пешком.

Красин зашагал к перевалу вдоль стоящих на обочине машин.

Несколько секунд Гордеев таращился на своего приятеля так, что казалось, влажные маслины выпадут из глазниц, потом он неожиданно легко рванул свое огромное тело вслед Ярославу Петровичу.

– Стой! Сначала меня убей!

И тут показался «Жигуленок».

Сияя зеленым влажным пламенем, машина промчалась мимо. Женщина сидела прямо, очень прямо и смотрела вперед на дорогу. Белое мокрое платье облепило ее фигуру. Видно, все-таки что-то в дороге случилось.

– Ух ты! – только и сказал Гордеев, мягко поворачивая свое тело вслед за машиной, словно это было не человеческое тело, а глыба железа, притягиваемая мощным магнитом. Столп города был выдающимся бабником.

Она не посмотрела на Красина, даже не покосилась. Она и не могла посмотреть. Разве она могла посмотреть, когда такая скользкая дорога? Конечно, не могла.

Впрочем, она могла посмотреть. Не такая уж скользкая была дорога.

Устроившись в гостинице – в холле почтительно ждали четверо сопровождающих, словно почетная стража, – Красин отправился на открытие плавательного бассейна, который спроектировал возглавляемый им институт. Специально для него были устроены показательные выступления юных пловцов и пловчих. Посматривая на директорскую ложу, где сидел знаменитый архитектор, спортсмены явно волновались. Одна юная пловчиха так разволновалась, что вместо того, чтобы прыгнуть с вышки вниз головой, прыгнула ногами. Красин попросил привести к нему в ложу расстроенную девушку и вложил в ее мокрые дрожащие, покрытые синими пупырышками руки свою книгу «Задачи современной архитектуры на данном этапе» с дарственной надписью. Книга была издана в этом году почти полумиллионным тиражом и нашла широкий отклик в печати.

На книге Ярослав Петрович начертал: «Милой Наташе, которая делает все наоборот. Так поступают только великие люди». Юная пловчиха вспыхнула от радости и сразу вся высохла. Остальные, которые прыгали вниз головой, смотрели на Наташу с завистью.

Красин думал, что она придет на открытие бассейна, но она не пришла. Впрочем, может быть, она и пришла, но разве можно было отыскать ее лицо среди сотен других лиц. Но все-таки, наверное, она не пришла, иначе он бы почувствовал ее присутствие, он обладал такой способностью – ощущать людей на расстоянии.

Конечно, не пришла – кто бы отпустил ее с работы; это надо отпрашиваться, придумывать какой-то предлог, звонить и врать мужу, а потом могло оказаться так, что они с мужем столкнутся на открытии плавательного бассейна, хотя этого, конечно, никак не могло оказаться, чтобы они столкнулись на открытии плавательного бассейна.

В гостиницу Ярослав Петрович вернулся поздно вечером, почти ночью. Привез его Гордеев. Весь день Игнат таскал друга по каким-то мероприятиям; Красин, у которого еще не исчез из головы шум самолета и который все время думал, как бы незаметно оторваться от всех и позвонить Зое, вместо этого автоматически пожимал руки, улыбался, произносил речи об успехах нашей архитектуры.

Ближе к вечеру характер встречи стал носить менее официальный характер, незаметно встречи трансформировались в банкеты, полуофициальные посещения каких-то выставок, вернисажей, осмотр винного завода, и в заключение они очутились на чьей-то свадьбе. Тонкий белобрысый жених и пышная невеста с длинной черной косой, разинув рты, слушали Ярослава Петровича, на которого вдруг нашло вдохновение и он разразился сорокаминутной речью об истории архитектуры, начиная с пещерного периода, кончая нашим столетием, в частности великим архитектором Корбюзье и его последователями.