Array Array - Дороги и тропы

И нельзя медлить. Бережного отношения требует все: старинные постройки, народные ремесла, древняя утварь, живопись в храмах, книги и документы, имена и могилы героев. При всех наших заботах о текущих делах, о хлебе насущном и о разведке внеземных далей следует помнить: дети каши должны вырастать патриотами, знающими цену трудам отцов и пращуров.

И еще о ценностях, которые глазом не видно, к которым нельзя прикоснуться, но все-таки можно их повредить. Возьмите названия улиц, рек, городов и местечек. В них много поэзии, высокого смысла и дорогих для нас отзвуков прошлого. Не зря ведь написано: «Москва... как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!» Мы же часто не чувствуем этого, порой имеем искус без большой надобности заменить старое имя города и уж совсем часто без особой нужды меняем в городах названия улиц. Примеров много. В Смоленске название «Варяжская улица» поменяли на «Краснофлотская». Прежнее название напоминало о великом пути «из варяг в греки». А какое отношение красный флот имеет к Смоленску, никто не скажет. Поменяли, и все...

С детской игрушки, с народной сказки, с первой школьной беседы об окружающем мире представление о Родине у человека должно складываться из прошлого и настоящего. Только при этом условии вырастет человек, способный заглянуть в завтра, способный гордиться своим Отечеством, верить в него, защищать его...

Вернемся теперь к письму рязанской матери. Нам также небезразлично, кем вырастет ее сын — Патриотом и Гражданином или травой перекати-поле, которой все равно, где расти и под какими ветрами шуметь. Человек должен вырастать сыном своей страны. Совершая дела великие, мы должны знать, откуда пошли и как начинали. Дела наши в совокупности с прошлым, в совокупности с окружающим миром природы и огнем домашнего очага выражаются дорогим словом Отечество. Любить Отечество невозможно заставить декретом. Любовь надо воспитать.

Эта статья была напечатана в «Комсомольской правде» одиннадцать лет назад. Сейчас, перечитывая ее, я вижу: многое сказано не напрасно. За одиннадцать лет сделано столько добра, что все перечислить сейчас даже и невозможно. Во многих республиках созданы общества охраны памятников. При планировке новых кварталов архитекторы не только считаются теперь с необходимостью сохранить памятники старины, но умело включают островки древних построек в ансамбли построек новых. Пример тому — гостиница «Россия» в Москве и ее «старинное окружение». В нашем многонациональном государстве необычайно вырос взаимный интерес к братским национальным культурам. Грузин едет посмотреть Суздаль, а житель России проявляет большой интерес к истории Грузии. Мы наблюдаем паломничество людей в литовский Тракай, в узбекский Самарканд. Необычайно вырос интерес к памятникам Москвы, Минска, Киева, Ленинграда, Ростова Великого. Заметно много (и хорошего качества) издается сейчас путеводителей по памятным местам. Поставлены новые монументы над могилами героев революции и войны. Все это служит важнейшему делу воспитания любви к нашему многонациональному Отечеству — Союзу Советских Социалистических Республик. Но труд этот — явление не сезонное. О воспитании гражданина — патриота своей страны — мы обязаны помнить всегда.

Солнце на Земле одинаково светит для всех, но человеку с Родиной оно светит ярче.

Он мне понравился сразу. С реки, с борта трамвайчика ты в первый раз видишь Тобольск. Ты видишь белые облака вдалеке, и среди них плывет что-то заставляющее тебя вспомнить сказочные города в детских книжках. Кипен-но-белые постройки на высоком темном мысу, крепостная стена, церкви, дома — все так высоко стоит на земле и так величаво плывет навстречу, что ты не можешь глаз отвести.

А потом ты идешь по городу, по деревянным половичкам-тротуарам, сквозь которые проросла трава. Встречные ребятишки тебе, незнакомому человеку, вежливо говорят: «Здравствуйте». У пристани, на пятачке асфальта, танцуют парни и девушки. Асфальту еще предстоит завоевать этот город. Подошвы молодых тоболяков скребут под гитару первый асфальт с такой же радостью, с какой приезжий из мира, залитого сплошь асфальтом, ставит ногу на деревянный пружинящий тротуар.

Деревянный жилой Тобольск — внизу под горой. А вверху, на бугре, куда попадаешь по деревянной же лестнице, стоит белая древность, при лунном свете еще более величественная, чем днем.