Георгий Соловьев - Отец

— Это что же, для нашей совхозной парикмахерской? — спросил Артем.

— Читай! — Дмитрий раскрыл и разложил в ряд бритвы. На полированных лезвиях по-немецки были вытравлены дни недели. — На каждый день по бритве.

— Да я безопаской раз в неделю поскребусь и то для проформы. Мне одного лезвия на полгода хватает.

У Артема на его розовом лице, казалось, не могла всерьез расти борода. В детстве и молодости он был белобрысый, и странным казалось, что его мягкие и светлые когда-то волосы сейчас густо заседели и стали сивыми.

Перед Викой Дмитрий положил в тарелку нитку янтарных бус.

— Вот спасибо-то! — Бросив вызывающий взгляд на Артема, Вика надела бусы. И оттого, что на ее высокой груди заколыхались крупные круглые янтари, Вика стала еще пышнее.

— Денег-то, Митенька, сколько… Денег… — Варвара Константиновна растерянно смотрела, как щедро сын раздает подарки. Но когда Дмитрий накинул на ее круглые плечи пуховый платок и расцеловал в мягкие щеки, она умолкла, довольная и счастливая.

Александру Николаевичу Дмитрий подарил кусок черного сукна с полным прикладом на костюм. Старик погладил рукой сукно и подкладку, и было слышно, как трещали шелковистые ворсинки, цепляясь за его корявые пальцы.

— Положи куда-нибудь, — сказал он, передавая подарок Варваре Константиновне.

«Ишь ты: бритвы, аппарат, янтари… — Александр Николаевич снова увидел в осанке и улыбке Дмитрия бодрячество и самодовольство. — Привез закусок, подарков и думает, что это и все, что от него требуется. Жди от него, чтоб повинился… А сукнецо на костюм Тольке пойдет, уж почти студент парень-то, да попроще материал надо бы», — подумал Александр. Николаевич и сказал:

— А ну-ка!.. Стало быть, за встречу. За одно и обновки обмоем.

Все поднялись и потянулись чокаться.

Дмитрию казалось, что все рады его приезду, его подаркам и все полны родственных чувств к нему.

— А я пью за наше знакомство, — сказала Женя Балакова, касаясь своей рюмкой стопки Дмитрия Александровича, дружелюбно и просто глядя ему в глаза.

«Да, да, она одна здесь чужая мне», — подумал он. И вдруг заметил, что Женя очень красива.

Когда Дмитрий только приехал, то поздоровался с мелькнувшей в прихожей девушкой в рабочем халате, повязанной ситцевым платком и перепачканной мукой. Потом эта девушка куда-то скрылась. И вот, оказывается, каркая она.

Женя тоже наблюдала за ним с любопытством. Дмитрий смутился и усердно занялся куском пирога и студнем, положенным ему в тарелку Варварой Константиновной.

Артем снова наполнил рюмки.

— За что по второй выпьем? — спросил он.

— За три поколения Поройковых, — Дмитрий поднялся. — Как славно, что мы все вместе!

— Это правильно, что все вместе! — поддержала Вика. Ее зеленые глаза влажно блестели, а пышная грудь часто и высоко поднималась и опускалась.

Все так же дружелюбно глядя в глаза Дмитрию Александровичу, Женя коснулась его стопки своей рюмкой.

— Да, да, я невежа, я не ответил на ваш первый тост… Конечно же, я пью с удовольствием и за наше знакомство. — Дмитрий теперь уже смело смотрел на Женю, откровенно любуясь ею. Лицо у Жени было смуглое, с правильными чертами и строгими бровями. Темные волосы уложены в скромную прическу, и казалось, что только эта прическа хороша ей. И шерстяное темно-вишневое платье шло к ней как нельзя лучше. Вся спокойная красота Жени как бы говорила за то, что у нее твердый характер, но глаза были добрыми и смотрели доверчиво.

«Она уж не такая юная», — подумал Дмитрий. Ее руки, плечи были налиты зрелой женственной силой. Немного гордая манера Жени держать голову показалась Дмитрию не совсем естественной, и это заставило его подумать, что Женя пережила такое, что тяготит ее и сейчас и чему она не позволяет овладеть ее мыслями.

За столом становилось шумней. Артем щедро угощал всех семгой. «Все и всегда у них просто, — думал Дмитрий, глядя на спокойные лица отца и матери. — Вот я здесь, а для них это очень просто, как будто они знали, что иначе и не могло быть. Ведь они пережили немало, а вот сумели сохранить свое святое и хорошее». И тяжелые думы и гнетущее чувство, с которыми Дмитрий уехал из Славянского Порта, вновь овладели им. «Было ли им когда-нибудь тяжело, как мне сейчас?» — думал он, вспоминая уже в который раз последнюю сцену, разыгравшуюся между ним и Зиной, и свой отъезд.

С Зиночкой Дмитрий познакомился во Владивостоке, на танцах в Доме флота. Он уже был лейтенантом-подводником, человеком вполне самостоятельным и с вполне определенными намерениями начал ухаживать за миловидной веселой девушкой.