Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

В тишине, наполнившей мир, только угадывалась близость могучего и словно живого моря, тяжелое и влажное дыхание его.

Вахтенные на причале не слышали ни плеска весел, ни сдавленного шепота пяти человек, плывших на лодке от шхуны к берегу.

Это случилось далеко за полночь, почти в предрассветный час, когда на скалах начали просыпаться птицы и тяжелая роса сплошь укрыла траву. Пять человек вышли на берег ниже причала, неподалеку от того места, где еще недавно горел амбар. Тот, который вышел первым, самый маленький и ловкий, остановился на отмели, прислушался и неторопливо вытащил из-за пояса парабеллум. Все остальные заметили его движение и достали из карманов револьверы.

Лодка тихо развернулась и прижалась бортом к берегу. Течение могло унести ее, поэтому человек в очках взял цепь и, отыскав кочку на откосе, закрепил на ней кольцо.

С отмели на невысокий обрыв они поднялись одновременно.

Бледный свет звезд едва заметно блестел на листьях травы. Впереди, в тишине, спал поселок, только в домике, где был заключен Петушок, горел розоватый огонь.

— Это напоминает мне конквистадоров, — сказал маленький человек. Он всегда шутил в опасные минуты. — Ну, конквистадоры, за мной…

Осторожно и медленно он двинулся на огонек. Низко пригибаясь к земле, один за другим, четверо шли по его следам. Он останавливался иногда, вглядывался в ночную темень, и все останавливались тотчас, как бы повторяя каждое его движение.

Кружа среди черных и высоких травянистых кочек, они вышли к домику со стороны, противоположной реке.

Маленький человек слегка приоткрыл дверь.

Вахтенный рыбак — Алексей, молодой курчавый парень, сидел у стола, опершись подбородком на ладонь. Видимо, он дремал.

Петушок лежал в постели, по-прежнему забинтованный, но глаза его были открыты. Он сразу приподнялся, заметив на пороге маленького, уже знакомого человека. Он, кажется, хотел крикнуть вахтенному, но человек шагнул через порог и поднял на уровень груди парабеллум. Он улыбнулся Петушку, показав белые металлические зубы. Вся команда «Моджи-мару» вошла в комнату вслед за ним, и последний из них, сухощавый, темнолицый капитан в больших, круглых очках, бесшумно и плотно прикрыл дверь.

Вахтенный поднял голову и, полуобернувшись, глянул на Петушка. Черные глаза Степки горели, они были огромны, и вахтенный с тревогой подумал, что, возможно, это начинается припадок. Он встал, чтобы подать воды, и не успел крикнуть, не успел испугаться даже, только изумился, когда револьверное дуло прижалось к его груди. В следующее мгновенье он понял, что происходит. Рука его протянулась к ружью, прислоненному к столику, но было поздно. Грянул выстрел, вахтенный крутнулся на каблуке, хватаясь за грудь, и запрокинул голову. Два человека подхватили его и осторожно положили на пол.

По-прежнему неподвижно Степка лежал в постели. Он был похож в эти минуты на загнанного зверя и словно готовился к прыжку. Но маленький человек сказал:

— Мы пришли освободить тебя. Поднимайся… Ты уйдешь с нами на юг…

Степка стиснул зубы.

— Никуда я не пойду…

— Ты пойдешь, — спокойно сказал маленький человек. — Ты минуту подумаешь и пойдешь…

— Да, он пойдет, — тоже по-русски сказал очкастый, которого раньше переводчик называл капитаном. — Пусть он подумает одну минуту.

Кусая обожженные, соленые от спекшейся крови губы, Степка смотрел на переводчика. Пять человек молча ждали его ответа. Наконец, он спросил:

— Вы будете еще… убивать?

Никто не ответил.

— Что вы будете еще тут делать? — громче повторил Степка.

Переводчик улыбнулся.

— Понимаю. Ты можешь не беспокоиться. Скоро будет светать, утром мы уйдем. Что есть у вас на складе? О, мы уйдем богатыми людьми. Ты тоже не будешь обижен.

— Так, — сказал Степка, приподнимаясь на локтях. — Понимаю…

В черных глазах его вспыхнул и погас стремительный огонек.

— Так. Я пойду с вами… И выбирать-то мне долго нечего: свобода или тюрьма.

Он встал, взял костыль.

— Пошли!..

Но переводчик спросил:

— Ты хорошо знаешь берег?

Степка громко засмеялся.

— На пятьсот верст кругом!

— Отправьте его на шхуну, — сказал переводчик и кивнул одному из матросов.

Петушок решительно двинулся к двери, остановился на пороге, глубоко вдохнул свежий предутренний воздух и оглянулся по сторонам.

На востоке над морем уже брезжили первые проблески зари. Звезды словно стали дальше, бледнее, но серебряные россыпи ярко горели на траве.