Константин Волков - С тобой моя тревога

Дурнов стоял, как цапля, на одной ноге, чуть поджав простреленную, и тупо глядел перед собой широко открытыми глазами. Одинцов глядел под ноги, на пол, а Лихова — выше головы начальника, в зарешеченное окно, распахнутое в этот час; там виднелась белая стена и выше — голубой клин неба.

— Это давно поняли многие, — продолжал начальник. — Не случайно закрывается тюрьма. Вы — последние в ней. Но закрыта не последняя тюрьма! Об этом не забывайте. Ну, как говорят русские, с богом! Здесь, между прочим, больницу откроем. Не попадайте сюда даже с температурой! Вопросы ко мне есть?

— Спасибо, гражданин начальник, за науку! Все понятно, — откликнулся Дурнов почтительно. И только в глазах его, загляни в них кто-нибудь, можно было прочесть недобрую усмешку.

— Ну, забирайте… Везите к себе на завод, — поправился бывший начальник бывшей тюрьмы, почувствовав, что слово «забирайте» как-то не подходит к обстановке.

Они взобрались в золотисто-голубой заводской автобус — первым Дурнов, за ним Ольга Лихова и Одинцов. Шофер закрыл за дружинниками дверцу.

Майор стоял на низеньком крылечке, наблюдал за отъезжающими. Он был похож на путника, достигшего цели после долгой дороги: на лице его были написаны и радость, и усталость, и растерянность. Майор был последним начальником этой старой тюрьмы. Ему довелось распахнуть ворота, сваренные из стальных листов, и проводить последних обитателей мрачных камер. Он прослужил в органах четверть века. Все эти годы боролся с преступностью. И вот дождался ликвидации тюрьмы в родном городе, еще одной — в стране.

Автобус скрылся за воротами. Майор как-то обмяк весь, присел на краешек верхней ступеньки крыльца, чего не позволял себе ни разу.

Сейчас, когда он уже не начальник тюрьмы и пока еще не сотрудник ОБХСС, куда получил назначение, можно вот так буднично посидеть на согретом осенним солнцем цементном крылечке, как на привале в пути. С кустов «ночной красавицы» осыпались на цементированную дорожку черные горошины семян. Майор ссыпал на ладонь несколько семян — сухих, шершавых, жестких — и бездумно глядел на них.

…Автобус выехал из ворот, свернул вправо на широкую улицу, обсаженную в шесть рядов акациями и карагачами. Проехали высокий беленый забор с вышкой на углу. Трое бывших заключенных проводили вышку неприязненным взглядом. Дурнов, ни к кому не обращаясь, просительно произнес:

— Эх, покурить бы!..

— Не курю, — откликнулся живо и виновато Петя Зайцев.

Стародумов глухо кашлянул в ладонь и машинально, привычным жестом провел ладонями по карданам пиджака и брюк, будто хотел в них что-то найти на ощупь.

— А это что за копилка? — минутой позже поинтересовался Дурнов и похлопал бледной рукой но железному ящику с узкой прорезью на крышке. — Для сбора пожертвований, а?

— Это касса, — с обидой заметил Зайцев. — Ни для каких не пожертвований. Без кондуктора, значит.

— Ну да?! Так и без кондуктора! — усмехнулся Одинцов и подмигнул заговорщицки цыганским глазом. — Это как же так — без кондуктора?

— Очень просто! Едешь — плати! На честность…

— Смехотища! — Одинцов поднялся, держась за спинки сидений, прошел к кассе, наклонился и заглянул в узкую щелку. — Едешь — значит, плати! На честность, значит! — Он недоверчиво дотронулся до маленького замочка, повисшего серьгой сбоку ящика. — Смехота!.. При мне такого из было. Давно все честными стали?

— Подумаешь — честность! Пятак — не деньги! — пренебрежительно откликнулся Дурнов и полез в карман. — Пятак и я заплачу, я не фраер. Могу даже за всех набросать медяков.

— Не надо платить, — откликнулся шофер. — Этот рейс бесплатный. Сверх расписания…

— А я думал, на мопр или на помощь беспризорным, — не унимался Дурнов. — Когда я маленьким был, помню, пионеры ходили с такими умывальничками на пузе, собирали на беспризорных. На крышечке у умывальничка замочек, а в крышке дырочка… И давно вы так катаетесь?.. Ну, без кондуктора?

— Второй год, — сообщил Зайцев с гордостью.

— Отстали мы с тобой, Цыган, от жизни. Ай-яй-яй, как нехорошо получилось! Пока ты парашу таскал да небом в мелкую клетку любовался, на воле без тебя порядка не стало.

— Ты, Мокруха, парашу подольше меня потаскал…

— Это что — без кондуктора! У нас сколько магазинов без продавцов открыли! — сообщил Петя и зарделся от гордости. — У нас столовая самообслуживания! Без официантов!..

— Ха! Без официантов! Удивили Москву блинами! Мы с Цыганом, к примеру, несколько лет без официантов обходились. Тоже на самообслуживании. — Дурнов рассмеялся и презрительно плюнул под ноги. — А про магазины — темнишь?