Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

- А куда Авдонину?

Юрий Михайлович с подозрением взглянул на Сергея.

- Далась тебе эта Авдонина. Уж не закружила ли голову? Она из таких... Авдонину с почетом вернем на участок. Могу даже вместе с ее электронной техникой отправить - пусть там подсчитывает. С Пудаловым я все уладил. Он тут погорячился, а теперь осознал.

- За отпуск спасибо, — произнес Сергей безразлично, как бы отсыревшим голосом, — а Авдонину возвращать на участок нельзя: я заверил ее, слово дал, что этого не произойдет. Она талантливый экономист. И это не только мое мнение, так считает и главный инженер.

- Ну, тут уж я без тебя разберусь! — вспылил Самарин. — Считай, что с завтрашнего дня ты в отпуске.

Сергей снова встал, выпрямился и сказал:

- В отпуск я не пойду!

- Это еще почему?

- Я не дезертир. Не могу бежать, оставив на произвол судьбы людей, которые мне поверили, пошли за мной. Вы хотите разбить у них веру в меня? Да после этого мне не только им, а и всем остальным в глаза будет стыдно глянуть.

Самарин грустно вздохнул.

- Все понятно. Авторитет свой хочешь за счет цеха сберечь. Ему, видите ли, стыдно будет инженерам в глаза глядеть, он их повел за собой, они в него поверили. Экий вождь краснокожих выискался. Самомнения в тебе, как в нашем уникальном гидропрессе. Кто в тебя поверил? Мастера? Да они просто считают, что в любой бане березовый веник - хозяин. Зачем им было на первых же порах ссориться с тобой? Им с тобой предстоит еще пуд соли съесть. Они-то догадливее тебя, знали: вернется Самарин, и все встанет на место.

Сергей прикидывал: как поступить? Подать заявление об уходе "по собственному желанию"? Средство в подобных случаях испытанное. И жест эффектный. Да ему-то не нужны ни жесты, ни эффекты.

Алтунин опять уселся на стул и заговорил, все тем же отсыревшим голосом:

- Вашим заместителем я не хотел быть и не буду. Прошу перевести меня в технологи. Там обещаю работать без "вывертов". Заявление подам хоть сейчас. После общезаводской конференции попрошусь в отпуск. А сейчас не до отпуска: я председатель комиссии и обязан отчитаться.

Трудно было понять, какое впечатление произвели его слова на Юрия Михайловича.

- Ты все сказал? — спросил Самарин угрюмо.

- Все.

- Хочешь, чтоб я плясал под твою дудку? Так?

- Ничего я не хочу.

- А почему ставишь ультиматум?

- Это не ультиматум, а просьба. Я на собственной спине прочувствовал все несовершенство ваших методов управления цехом и не мне вам помогать в этом. Не могу я так больше.

По всей видимости, Самарину хотелось накричать на Алтунина, но он сдерживался. Спросил, не повышая голоса:

- Может, назовешь начальника цеха, который управляет другими методами?.. То-то же. Тебе хочется, чтоб начальники цехов подлаживались к тебе. А таких начальников в природе не существует. Тут уж, поверь мне, старику: видал я, перевидал всяких... И ультиматум твой отклоняю: переводить тебя в технологи не собираюсь. Можешь жаловаться.

- В таком случае мне ничего не остается кроме как пойти в партком.

- Иди, иди. Вы с Олежкой Букреевым в старой дружбе, он тебя в обиду не даст.

Всем своим видом Самарин выражал одно: я хочу тебе добра, а ты не понимаешь собственной пользы. Учись приноровлению к людям, то есть, говоря по-современному, адаптируйся. Сможешь - будет из тебя начальник, не сумеешь - пеняй на себя. Слушай старших, они знают толк во всем.

Конечно же, Кира была права: не следовало поддаваться ни на какие уговоры Пронякина и Лядова. Надо было сразу махнуть на Дальний Восток или в Иркутск. Почему он сам приковал себя к этому заводу? Потому что здесь работал отец? Не все ли равно, где работать? Не смешна ли слепая приверженность к чему бы то ни было?.. Жалко Авдонину: наобещал ей с три короба, а теперь извольте, товарищ Авдонина, опять на участок...

Наивен ты, Алтунин! Как можно было обещать ей что-то, зная характер Самарина. О, Юрий Михайлович умеет настоять на своем. Свои методы руководства он считает наилучшими. А разве ты, Алтунин, доказал, что твои методы лучше? Не успел? Вот и расплачивайся за это. Увы, непрерывность, пропорциональность, прямоточность остались всего лишь твоей голубой мечтой. И стандартплан не привился в кузнечном цехе. По-видимому, нужны годы, а не месяцы, чтобы все это внедрить. Впрочем, в должности заместителя начальника цеха ты не сделаешь этого и в течение многих лет. У тебя право совещательного, а не решающего голоса.

Как же вести себя дальше? Он не знал. Завтра опять выходить на работу и делать вид, будто ничего особенного не случилось? Вернулся настоящий начальник цеха - только и всего... Жаловаться Лядову? Глупо. На что жаловаться? На то, что твои начинания не поправились начальнику цеха? Лядов и так обо всем узнает, и Букреев узнает... Может быть, в самом деле принять предложение Лядова - пойти к нему в замы! Или податься в отдел научной организации труда, к Андрею Дмитриевичу? Лучший выход трудно придумать...