Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

Доводы главного инженера убеждали, и Сергей заколебался. Должность никак не прельщала его, но в данном случае речь ведь шла о том, чтобы дать Самарину возможность спокойно полежать в кардиологической лечебнице.

- Мне бы хотелось посоветоваться с Юрием Михайловичем, — попросил Сергей робко. — Я с ним об этом не говорил пока.

Главный инженер пожал плечами.

- Советуйтесь.

Цех встретил Сергея привычным гулом, грохотом, свистом пара и сирен. У пышущих жаром нагревательных печей сновали рабочие. Вот из одной печи выдвинулась подина, на которой лежали рядком нагретые заготовки. Подручный кузнеца Песков навел самозахватывающие клещи, подвешенные к мостовому крану, клещи зубасто захватили раскаленный добела толстый диск и понесли к ковочному прессу. Привычная картина, но наблюдательный глаз Алтунин а подмечал каждое движение и подручного Пескова и кузнеца Бовыкина.

Все, что здесь происходило, он воспринимал нутром, так как продолжал чувствовать себя таким же бригадиром, как вот этот Бовыкин с широким медно-красным лицом и выгоревшими бровями, плотный, сильный, всегда злобно-радостно возбужденный, будто не ковкой занят, а борьбой не на живот, а на смерть. Он, конечно же, заметил Сергея, но сейчас было не до обмена приветствиями: ковка не ждет!

Алтунин постоял несколько минут, залюбовавшись действиями бригады. Работали хорошо. Люди были убеждены, что все идет у них так, как и должно идти. Не важно, будет Алтунин заместителем начальника цеха или не будет, от того ковка не остановится. А с недогрузкой начальство как-нибудь справится. Должно справиться!

Ухали молоты, вздыхали гидропрессы, бешено вращались дробеметные аппараты, очищающие поковки от окалины. Все здесь шло своим чередом.

Группа рабочих была занята пуском газовой печи после ее ремонта. Опытный нагревальщик Коля Рожков перед устьем одной из горелок зажег костерок. Когда костерок разгорелся, Коля проворно приоткрыл задвижки на воздухо- и газопроводах. Вспыхнул голубым пламенем газ. Рожков увеличил подачу воздуха и газа.

Бригадир Каретников склонился у поворотного стола одного из гидропрессов. Проверяет длинным кронциркулем ширину кольца, пышущего белым жаром. Кольцо большущее. После каждого нажатия пресса оно поворачивается вместе со столом, а Каретников все колдует и колдует над ним со своим паучьим кронциркулем. Так же вот совсем недавно колдовал у раскаленных заготовок и Алтунин.

Постояв у этого гидропресса, Сергей заторопился к другому - уникальному. У Сергея были особые отношения с той гигантской машиной, занимающей целый пролет. Если кому-то - тому же Лядову - она казалась ненасытным зверем, то Сергей видел в ней совсем иное: не зверя прожорливого, а доброго работягу, который хочет трудиться по напряженному плану, скорее отработать средства, затраченные на его постройку, а ему не дают развернуться в полную силу... Недогрузка...

С непонятной грустью смотрел Сергей на эту голубовато-зеленую громадину высотой в многоэтажный дом, на массивные стальные колонны и рабочие цилиндры, там, наверху. Теперь за пультом управления другой бригадир - Носиков...

- Ладно, не осуждай, — сказал Сергей гидропрессу. — Я ведь не сам ушел от тебя - заставили. Ты у меня тоже с высшим образованием, да еще с программным управлением. Должен понимать. Я к власти не рвусь. Могу поклясться бородой начальника мартеновского цеха Мокроусова... Бывай!..

У кабинета Самарина Алтунин тоже постоял - перевел дух и лишь после того открыл дверь.

Самарин бросился навстречу, обнял. Они расцеловались трижды.

- Поздравляю с инженерским дипломом! Порадовал старика! — ворковал Юрий Михайлович. — Докладывай все по порядку. В отделе кадров был?

- Был.

- Оформился?

- Нет.

- Почему?

- Этика мешает делать карьеру.

Юрий Михайлович хмыкнул, сделал руки крендельками. Он был все такой же, каким Сергей знал его всегда: свекольно-красные пухловатые щеки, острый молодой взгляд, чуть с хитринкой, запрятанный в суженных веках. Такой - и не такой: шея заметно подсохла, спереди под кожей будто натянуты струны; седины прибавилось.

- А я тут для тебя всю документацию подготовил, — сказал он. — Хоть сегодня приступай к исполнению обязанностей.

Они присели на стулья.

- Не торопи, Юрий Михайлович.

Сергей думал, что Самарин рассердится. Но тот как-то сразу сник, опустил плечи, и взгляд его потерял молодую упругость.

- Тут такое дело. Сергей, — сказал он непривычно мягко и даже просительно, — худо мне. Даже моя старуха не знает, как худо. И Кирке ничего не говорил. Тебя тоже прошу не волновать их... Укладывают врачи в срочном порядке на углубленное обследование и лечение. Может, в Москву самолетом отправят.