Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

Красивые слова!.. А теперь Кира вопреки им хочет остановить Алтунина на полдороге, и лишь потому, что дело касается самолюбия ее отца. Спорить с ней нет смысла. Легко провозглашать лозунги для других, куда труднее следовать этим лозунгам.

- Что случилось, Кира? Почему ты относишься ко мне почти с ненавистью? — допытывался Сергей. — Тебе хочется, чтобы я уехал куда-то, бросив начатое дело, во имя спокойствия твоего папы? Почему Юрий Михайлович вообразил, будто он непогрешимый, а все другие вроде бы придурки, и самый злостный из них Алтунин? У меня ведь тоже есть самолюбие. Твой отец, если хочешь знать, отстал от современных требований лет на десять.

- Замолчи! Ты не имеешь права говорить так о папе. Он тебя, можно сказать, за уши вытащил. Ты ему обязан всем, а расплачиваешься с ним черной неблагодарностью.

- Снова прошу: не преувеличивай. И пойми: если бы на месте Юрия Михайловича был мой родной отец и с такими же завышенными претензиями, я поступил бы точно так, как поступаю сейчас. Я ведь не для себя стараюсь, для завода. Работать по старинке дальше нельзя, невозможно! И отец твой, наверное, понимает это, только у него другой принцип перестройки: следовать не в авангарде, а в хвосте движения, ни с кем не ссорясь. Он против специализации отдельных цехов. А я хочу специализировать даже отдельные рабочие места. Юрий Михайлович утратил ощущение насущных потребностей времени - вот в чем его главная беда.

- А ты утратил человечность. Тебя придавили груды железа. Всякая там специализация для тебя важнее живых людей. Оглянись на себя: с этой перестройкой ты одичал, разучился нормально разговаривать. Где твое чувство юмора? Можно подумать, будто прогресс на тебе одном держится.

- Я не могу работать спустя рукава, уповая на дядю. Это - мое дело, и я отдаю ему все.

- Ну и отдавай. А ко мне со своими проблемами не лезь. Ты говоришь, что у папы завышенные претензии. Но он имеет право на них. А ты кто такой? Может быть, у тебя не завышенные претензии? Читала в газете: Алтунин предлагает заводской администрации перейти на пирамидальную схему управления. Не думай, что я такая уж дура набитая, разобралась во всем: начинаешь учить уму-разуму дирекцию завода. Где же твоя скромность?

- Не я придумал пирамидальную схему управления. Жизнь потребовала четко регламентировать круг задач и обязанностей каждого - от директора до мастера.

Но Кира его больше не слушала. Она была до глубины души оскорблена за отца: никто и никогда не смел отзываться так о Юрии Михайловиче Самарине. А Сергей не мог иначе, не умел он врать ни другим, ни себе. И не было у него чувства признательности Самарину за то, что тот якобы "вытащил его за уши". Алтунин достаточно пролил пота, чтобы не обманываться на этот счет. А кроме того, он не любил благодетелей. Дело есть дело, человек живет ради дела, а если ты не в силах сделать его лучше, чем другой, уйди!..

- Ладно, Кирюха, успокойся, — примирительно сказал Сергей. — Что-то мы с тобой в последнее время часто схватываемся. И ссоры наши какие-то ненормальные. Другие ссорятся на бытовой почве. А у нас - срам слушать - производственная перебранка, как на совещании у директора. Ну, поставь себя на мое место...

- Нет уж. На чужое место я никогда себя не поставлю. Совесть не позволит.

- А я, стало быть, бессовестный? По-твоему, мне следовало бы сделать красивый жест: ухожу, мол, по собственному желанию, а тестя не трогайте? Так?

- Именно так. Неужели ты всерьез воображаешь, будто папа хуже тебя произведет всю эту перестройку? У тебя нет ни стыда, ни совести. Ты вероломный, если уж называть вещи своими именами. Теперь я не знаю, чего еще можно ожидать от тебя. В случае чего ты ведь ради какой-то там специализации или концентрации так жe холодно предашь и меня. Для пользы дела. Променяешь на Авдонину, которая, дескать, в концентрации смыслит больше, чем твоя жена. Мне с тобой становится страшно...

Ее несправедливые, жестокие слова ранили Сергея. Ведь Кира знала, с каким нежеланием взвалил он на свои плечи сегодняшнюю ношу, и все-таки была беспощадна к нему. Почему она всегда стремится приспособить его к себе, к своим взглядам и представлениям? А когда он пытается поступить по отношению к ней точно так же, ускользает. Чувством своего превосходства над ним она не поступится никогда. И если раньше все это лишь забавляло его, то сейчас причиняло страдания.

Иногда Алтунин начинал думать, что личная его жизнь в общем-то не задалась. Он привык подходить ко всему по большому счету, оставляя в стороне соображения о собственной выгоде. Но Кира не может понять этого. Да и другие часто не понимают: успехи Алтунина почему-то не всегда радуют их. А ведь он все делал для других, старался, чтобы каждый его успех был общим успехом. Ему не нужны ни похвалы, ни награды - он даже стеснялся, когда его хвалили. Для него куда важнее было взаимопонимание. И на заводе и дома.